— Сегодня вечером, после захода солнца, как только я уйду, оставайтесь на веранде и ждите. За вами придут и станут окликать по имени. Не отвечайте и не двигайтесь — что бы ни случилось. Сидите, не шелохнувшись, — словно вы погрузились в глубокие раздумья. Если вы пошевелитесь, вас уничтожат. Не пугайтесь и не пытайтесь звать на помощь — никто и ничто не может вас спасти. Но если вы все сделаете в точности так, как я сказал, — опасность минует, и больше вам нечего будет бояться. Духи мертвых уйдут.
Вскоре, по наступлении темноты, священник и его помощник ушли, а Хоичи, согласно наставлениям, остался на веранде. Он положил свой инструмент рядом, а сам погрузился в ожидание. Насколько мог, он расслабился и сидел неподвижно, стараясь не производить никакого шума — он даже дышал неглубоко.
Много часов прошло, и уже давно минула полночь, когда он услышал тяжелые шаги. Вот открылись ворота, некто прошел через сад, поднялся на веранду и, подойдя, остановился перед верандой, где сидел музыкант:
— Хоичи! — грубо и отчетливо прозвучал в ночи голос.
Но слепой не ответил. Он сидел очень тихо, не шевелясь, и даже затаил дыхание.
— Хоичи! — раздался мрачный голос во второй раз.
— Хоичи!!! — подобно раскату грома прогремел в тишине страшный голос.
Хоичи словно окаменел.
Тогда голос озадаченно произнес:
— Не отвечает… Нет, так не должно быть… Где же он? Надо найти…
Тяжелые шаги, от которых вся веранда заходила ходуном, зазвучали все ближе и ближе к несчастному певцу. Вот они стихли: некто стоял совсем рядом. Долго тянулись минуты. Хоичи казалось, что у него так сильно бьется сердце, что от каждого удара ходуном ходит все тело. Повисла мертвая тишина.
Наконец тот же грубый голос произнес — совсем-совсем близко:
— Странно. Вот бива — его инструмент… Но самого музыканта не вижу! Вижу только два его уха! Понятно, почему он не отвечал, — у него нет рта! Вообще ничего нет, кроме ушей! Возьму их — отнесу моему господину… Господин увидит, что хотя бы часть его приказания выполнена, и не будет сильно гневаться на своего слугу…
В тот же момент Хоичи почувствовал, как железные пальцы сомкнулись на ушах, потянули и вырвали их… Боль была чудовищной, но Хоичи не закричал, не издал ни малейшего звука и стона. Лишь на мгновение потерял сознание от боли. А когда очнулся, тяжелые шаги уже удалялись — сначала по настилу веранды, затем спустились в сад, прошли по саду, со скрипом отворились ворота, и… звук шагов исчез — словно растворился в ночи. Слепой чувствовал, как из ран и слева, и справа, по щекам, а затем вниз по шее густыми теплыми волнами стекает кровь, но не решался даже пошевелить рукой…
Перед самым восходом солнца, когда еще не рассвело — тьма лишь только поредела, — вернулся настоятель. Не медля ни минуты, он поспешил к веранде, поднялся на нее и едва не упал, вступив во что-то липкое и скользкое. Осветив фонарем то место, где поскользнулся, он вскрикнул от ужаса — веранда была залита уже загустевшей кровью. Через мгновение он заметил Хоичи и направил свет фонаря на своего друга. Тот сидел совершенно неподвижно, будто пребывал в глубокой задумчивости, лишь кровь потихоньку сочилась из его ран.
— О! Бедный мой Хоичи! — вскричал священник. — Что такое? Вы ранены?
Звук знакомого голоса дал, наконец, возможность бедному музыканту ощутить себя в безопасности. Он разразился рыданиями и, захлебываясь слезами, рассказал о том, что произошло ночью.
— Бедный, бедный Хоичи! — горестно вздохнул священник, выслушав рассказ своего друга о ночных событиях. — Это я виноват! Я допустил эту ужасную ошибку! Повсюду на вашем теле были нанесены священные надписи, которые мешают мертвецам разглядеть живого. Везде — кроме ушей. Я доверился слуге и не проверил его работу! Это очень, очень неправильно и непростительно! Но что сделано, то сделано: теперь горю ничем не поможешь! Единственное, что мы можем сделать сейчас, — побыстрее обработать раны… Не унывай, мой друг! Выше голову! Опасность теперь позади. Эти страшные духи больше беспокоить вас не будут — они ушли навсегда!
Правильно подобранное лечение под наблюдением хорошего доктора сделало свое дело: Хоичи быстро оправился от ран. История о его необычном приключении распространилась широко и далеко, и вскоре его имя сделалось знаменитым. Много людей благородного происхождения стали приезжать в храм, чтобы послушать его игру и пение. Они дарили ему дорогие подарки, давали деньги, и скоро он стал богатым… Но если прежде все его звали просто — Хоичи, то теперь за ним прочно закрепилось прозвище «Хоичи-безухий».
