Волшебная игла - [4]
Китайский башмачок
Жила-была одна девочка. Она дома ходила в красных тапочках. Тапочки эти были красивые, только у них подметки были тонкие, и оттого у девочки мерзли ноги. Она, как приходила домой из школы, садилась на диван, поджавши под себя ноги, — так она согревала их. Девочка сидела на диване, читала книжки и рассматривала картинки. У ее дедушки было много книжек с картинками.
Вот один раз девочка рассматривала книжку, а в этой книжке были нарисованы разные китаянки. Вначале были нарисованы богатые китаянки. У них были блестящие прически, а в прически были воткнуты очень интересные шпильки — с шариками, птичками и колокольчиками. Но эти китаянки не понравились девочке, потому что у них были очень некрасивые ноги, вроде култышек. А дальше были нарисованы обыкновенные китаянки. Эти были одеты попроще, но зато у них были замечательные башмачки, пестренькие, на толстой-претолстой подошве. Будто не одна подошва, а целых пять или, может быть, даже восемь. Особенно красивые башмачки были у одной пожилой китаянки. Девочка от них глаз не могла отвести.
— Вот, — сказала она, — чему-чему, а этим башмачкам я завидую.
— Фу, — сказала китаянка по-китайски, — фу, как гад-ко!
— Что гадко? — удивилась девочка.
— Завидовать, — ответила китаянка по-китайски. — Нет хуже, когда у кого глаза завистливые! Я таких завистников о-чень не люблю, о-чень-чень!
И китаянка перекосила от отвращения глаза, села на страницу и замахала руками.
— Я с такими завистливыми, — прошипела она по-китайски, — не могу в одной комнате находиться.
И — раз, два! — выскочила из комнаты. При этом она так торопилась, что потеряла башмачок. И он остался лежать посреди комнаты, а самой китаянки и след простыл.
Девочка испугалась. Она очень хорошо знала, что дедушка не любит, когда она берет его книжки без спросу. Девочка так испугалась, что ей даже жарко стало, хотя она и была в красных тапочках на тонкой подметке.
Вот девочка стала думать, как горю помочь. И прежде всего она решила хотя бы башмачок положить обратно на место, на страницу. Она вскочила с дивана, схватила башмачок… но башмачок в руках у девочки рассыпался на части.
Дело в том, что эта книга была очень старая и башмачок нарисовали, может быть, сто лет тому назад. Его нельзя было так неосторожно хватать, а нужно было с ним вежливо обращаться. А так все нитки от дряхлости порвались, все восемь подметок отскочили и сам башмачок развалился на две половинки.
Девочка все-таки попробовала уложить его на страницу, но башмачок всё время рассыпался. Тогда она поняла, что, хочешь не хочешь, придется его починить, иначе он на свое нарисованное место не ляжет.
Вот девочка собрала все части башмачка. Она сшила обе верхние половинки. Потом сшила обе половинки подкладки. А потом она сложила верх с подкладкой, так что швы пришлись в середку и их ни снаружи, ни изнутри не было видно. По верхнему краю она обшила ленточкой. Эта ленточка тоже отвалилась, когда башмачок рассыпался, а теперь лежала рядом на полу. А нижний край верха и подкладки девочка пока что сметала на живую нитку. А потом она взялась за подметки.
Вот чудные оказались подметки! Они были сделаны не из кожи, и не из войлока, и не из соломы, и не из дерева. Они были сделаны из самой обыкновенной бумаги. Видно, эту бумагу сложили в много-много слоев, а потом поставили на нее ногу и обвели карандашом и вырезали. А по краю обшили кантиком из материи, чтобы все бумажки держались вместе. И так были сделаны все восемь подметок. И каждую еще для крепости несколько раз прошили толстыми нитками.
Девочка сложила все подметки одну на другую, а сверху положила башмачок и проколола его изнутри, так что иголка вышла наружу сквозь восьмую подметку.
— Не ко-ли! — сказала китаянка по-китайски.
Девочка глянула уголком глаза и увидела, что китаянка стоит поодаль, а подойти боится, — верно, не хочет опять в книжку, на свою картинку.
Девочка очень обрадовалась, что китаянка вернулась, но и виду не подала. Сидит и тянет нитку.
— Не коли зря! — закричала китаянка по-китайски. — Ты так всю бумагу разлохматишь. Надо сперва наметить дырочки карандашом на равном расстоянии, а потом пробить их гвоздиком или шильцем, а потом в готовые дырочки нитки тянуть.
— Я и тяну в готовые дырочки, — сказала девочка. — Здесь остались дырочки от старой нитки. — А сама на китаянку даже не смотрит, чтобы не испугать ее. А китаянка всё ближе подходит.
— Ты не такой ниткой шьешь! — кричит она. — Нитку надо потереть об огарочек свечи. Тогда она гладкая будет и крепкая и сама сквозь дырочку скользнет.
А девочка даже не смотрит на китаянку.
— Ты не таким швом шьешь! Твой шов сразу перетрется. Ты выпусти иглу в дырочку и опять в ту же дырочку сунь обратно, только не вытягивай всю нитку, а оставь петельку, чтоб до следующей дырочки хватило. А потом высунь иглу сквозь следующую дырочку и сквозь петлю и опять обратно в дырочку сунь и петлю оставить не забудь. Этот шов прочный и красивый и называется тамбурный.
Пока китаянка так говорила, она совсем близко подошла, и девочка могла бы ее схватить и сунуть обратно в книжку. Но она побоялась, что китаянка рассыплется от древности, как башмачок, и решила обращаться с ней вежливо. Она дошила башмачок и поставила его рядом с книжкой.
