Волшебная гайка - [29]

— Вы же сказали, на минутку, — буркнул я. Они оглохли.

Они буравили лапин затылок. Шея у Лены вытянулась на целых полметра и еще изогнулась.

— Скажите, пожалуйста, — проговорила хриплым голосом Лена, — а наши ракеты летают на жидком топливе или на твердом?

Я сделал страшное лицо и показал ей два кулака. Но она и глазом не моргнула.

К счастью, папа тоже не шелохнулся. Получался очень миленький разговорчик.

Лена ответила себе сама.

— Мне кажется, что на твердом, — ответила она. — Твердое более эффективно. Правда? А в этом году на Луну полетят?

Яша сообразил, что во всем происходящем виноват только он, и полез спасать положение. Чтобы увести разговор от космической темы, он сказал:

— Извините, что мы вас отрываем, но вы случайно не знаете, из какого места выдавливается у паука паутина: спереди или сзади?

Папа скрипнул креслом и повернулся к гостям. Мне даже показалось, что он улыбнулся.

— Сзади, — сказал папа. — Она выделяется из специальных желез. А ты что, членистоногими увлекаешься?

— Нет, — обрадовался Яша, — я просто его поймал, а он ничего не выделяет.

— И не выделит, — сказал папа. — У паука восемь глаз, и он сразу разглядел твои намерения.

— Восемь? — охнула Лена.

— Представьте себе, — подтвердил папа. — А нить паутины у него в несколько раз прочнее капроновой.

Чудеса — мой отец разговаривал! И очень даже просто разговаривал, как самый обыкновенный человек.

— Неужели восемь? — разошлась Лена. — А ведь правда, что у разумных существ с других планет тоже может оказаться по восемь глаз? Правда?

— Вполне возможно, — согласился папа.

Она опять повела на космос. Вопросы сыпались из нее быстрее, чем из Клавдии Матвеевны, нашей учительницы по истории.

— А физиология имеет отношение к космосу? — торопилась она.

— А почему до сих пор не объявлен открытый прием в школу космонавтов?

— А книга «Основы квантовой механики» намного хуже, чем просто «Квантовая механика»?

Узнав, что главное не в названии книги, а в ее авторе, Лена бросилась в прихожую.

Она так метнулась, что Кир, у которого не ладилось с конским хвостом, загляделся на нее и тяпнул себя молотком по пальцу.

Заревел он не сразу. Он сначала посидел с открытым ртом. Потом в его реве утонули все звуки. Даже радио не стало слышно.

Папа взял Кира к себе на колени. От удивления Кир мгновенно смолк. Радио включилось снова.

— Вот! — влетела в комнату Лена, неся впереди себя, как поднос, тяжелую книгу.

— Что ж, вполне, — сказал папа.

— А эта? — протянул свою «Физиологию» Яша. Узнав, что книги принесены ему, папа запротестовал:

— Да нет, что вы, товарищи, зачем же.

Но «товарищи» живо откланялись и исчезли. Они испугались, что их подарки не будут приняты.

— Как палец? — спросил папа у Кира. — Кто же, чудак, хвосты гвоздями приколачивает?

Он посмотрел на меня.

— А ты бы со своих друзей пример брал. Делом люди интересуются. А у тебя сплошной ветер в голове.

Хвост папа решил посадить на клей. Но хвост и на клею не желал держаться. Кир попробовал и сразу выдернул его из дырки.

— А! — рассердился отец. — Все невтерпеж вам.

Он оттолкнул коня и пошел мыть руки.

Кир спрятал остатки конского хвоста за спину и приготовился реветь. Мне тоже хотелось реветь. И почему только жизнь устроена так несправедливо? Если Яша спросил про пауков, то у него в голове не ветер. А я не спрашивал, значит, у меня в голове сплошной сквозняк.

Пауков в нашей квартире не оказалось. На другой день я наловил их целых семь штук на чердаке. Два раздавились, пока я затискивал их в спичечный коробок. На пальцах осталась противная слизь.

Пауки бегали по папиному столу, подходить к которому нам строжайше запрещалось. Но ведь мы с Киром занимались делом, а не просто так. Мы всесторонне изучали членистоногих.

Кир стоял коленками на стуле и взвизгивал, когда паук направлялся в его сторону. Я обкладывал пауков книгами. Одного я случайно придавил «Биофизикой». Пауки оказались очень хлипкими.

— Папа, — спросил я вечером, — а пауки вообще полезные или вредные?

Отец пошевелил бровями.

— В природе рациональна каждая букашка, — ответил он.

— Рациональна — это значит полезна? — поинтересовался я.

— Значит, в какой-то мере полезна, — раздраженно подтвердил он.

— И комары?

— Может быть, даже и комары.

— А клопы?

— Любая истина, — сдерживаясь, проговорил он, — возведенная в абсолют, становится абсурдом.

Я решил не ударить лицом в грязь и доказать, что у меня в голове не только ветер. Я поднапрягся и выдал:

— Абсурд — это значит чепуха. Выходит, что все истины чепуха, да?

Я даже сам удивился, что у меня так здорово получилось. Ему, кажется, тоже понравилось, как я ему выдал. У нас сразу завязалась интересная беседа. Я старался изо всех сил. Отец мял в кулаке подбородок, чесал пальцем щеку и рассматривал меня так, будто увидел впервые.

Кир с интересом пялил на нас глаза.

Мама штопала на диване Кирюшкины чулки и тихо улыбалась.

Отец рассказывал про бионику. Я даже не подозревал, что на свете есть такая наука. Она изучает летучих мышей, муравьев, дельфинов и других насекомых и зверей. Оказывается, медуза предсказывает шторм точнее любого барометра. В организме змеи есть какой-то сверхчувствительный градусник. А птица тратит на полет в десятки раз меньше энергии, чем самый совершенный самолет. Ученые хотят узнать, почему и как это происходит, а потом использовать свои открытия в технике.