Володька-Освод - [14]
Он погрозил Володьке кривым дрожащим пальцем.
— Молодой Иван сквозь чист. К нему на кривой кобылке не подъедешь. Гляди, как бы теперь и пузатые дружки твои не закачались! Попомнишь тогда, как я тонул, а ты приплясывал. Жизнь, она длинная.
— Вали, вали отсюда, — нахмурился Володька. — До моих дел не твоя печаль теперь. Попел песенку и будет — долго тебя слушали, да больше не хотим. Прокурору допоешь…
Старый инспектор отвернулся и быстро пошел к моторке. На самом конце пирса он оглянулся на улыбающегося во весь рот Сагина и прокричал, как выплюнул:
— Еще-поймешь, гад, как с законом шутки шутить!
Затарахтел мотор. Володька пожал плечами, молодецки сплюнул и пошел досыпать сны.
И только где-то на самом краю его умудренного жизнью сознания царапалось неясное предчувствие назревающих неприятных перемен. Слишком уж чистые и ясные глаза смотрели на него минуту назад из-под рыжеватых, выгоревших бровей.
А, ничего — успокоил он себя. — Обтешется. Акдарья и не таких от глупости отстирывала. — И все-таки, несмотря на все удовольствие, полученное от поражения давнего врага, Володька и впредь предпочел бы иметь дело именно с ним. С тем знаешь, как быть. А новый что? Молодой, горячий, как бы дров сглупа не наломал.
— Э-э-х, — вздохнул Володька. — Спа-а-ать хоцца!
Через два дня Сагин был взят с сетями на Киярской яме. Слава богу еще, что ни одного замета он сделать не успел. Обошлось в полстраха. Сети были конфискованы, составлен протокол, и Володька оштрафован на полсотни.
Неприятно, конечно, было Сагину, но он только усмехнулся: новая метла по-новому метет. Что ж тут поделаешь? Подождем, потерпим. И дождик не всегда мочит, и солнце не вечно печет. Сагин был уверен, что налеты молодого Ивана временные, только для нагона страха. Володька и сам точно так же бы шустрил, окажись на Ивановом месте. Ведь когда-то же он нажрется властью и поуспокоится. Тогда и потолкуем по душам.
Но соприкоснуться душами не удалось. Вскоре последовала еще одна ночная встреча с поличным, на яме. Теперь уже в Володькином глиссере лежал центнер свежедобытого сазана. Еще через пару дней Сагин попался опять.
Тем же утром на его участке был сделан обыск. У Володьки конфисковали восемнадцать сетей и четыре больших бредня. Откуда взялась такая железная уверенность в полной недоступности для «оперов» конторского склада — бог весть, а только пострадал Сагин крепко. Всего только и осталось у Володьки из снастей, что два бредня и четыре сети, находившиеся дома.
ОБХСС завел дело на Сагина. Все необходимые для этого материалы были представлены инспектором рыбнадзора Никитиным.
Что творилось в душе Володьки в этот страшный месяц, когда молодой Иван недрогнувшей рукой рушил многолетнее Володькино благополучие и тюрьма вновь стала ходить за Сагиным по пятам, он никому не сказал. Тут и Люська не могла ничего путного ему присоветовать. Акдарья словно превратилась в минированное поле, в собственном своем, считай, огороде приходилось ступать с опасением и оглядкой.
Только к концу месяца увидел насмерть перепуганный, шедший «подельником» Сашка, как наконец очистились от пепельной мути крохотные Володькины глаза и чуточку распрямилась погнувшаяся в милицейских коридорах спина.
Расследование было временно приостановлено. У Володьки и Сашки взяли подписку о невыезде за родные пределы. Велено было также представить следствию совершенно неопровержимые характеристики и ходатайство коллектива об отдаче провинившихся на поруки.
Володька перевел дух.
Первую и самую горячую вспышку огня Володька притушил сам, никуда за подмогой не толкался. Он чувствовал больше подложечкой, чем умом, что время тех толчков еще не подошло.
Слава богу, нашелся окольный ход и в тот неприметный кабинет, из которого Сагина легко могли в одну прекрасную минуту вывести в наручниках.
— Вот видишь, — возбужденно нашептывала Володьке в ночной тишине обрадованная жена, — все люди, все берут. Что ж ты с самим инспектором поладить никак не можешь? Или что другое меж вами завелось, или ты скрываешь от меня чего?
Сагин только отмахнулся от жены.
— Да чего там скрывать? Было бы чего, так уж давно бы сказал!
— Так в чем же дело? — не отставала Люська.
— Понимаешь, честный он мужик, потому и не берет, — с трудом выговорил Володька чудовищные для него слова.
Люська зашипела, как плевок на горячей сковородке.
— Да ты уж совсем рехнулся с перепугу, милый муженек, — выпалила она с сердцем. — Право слово, рехнулся. Да где это и когда было видано такое, чтоб начальнику давали, а он бы не брал?! Че-е-естный… — с невыразимым презрением протянула она. — Да он кто есть, министр, что ли, какой, чтоб честным-то быть? Или у него уже сто тысяч лежат в загашнике, что так загордился? Невелика птица, не ей под облаками летать. На его ли зарплате честным быть? И почище его люди копейкой не брезгуют. Тоже мне, корчит из себя девочку. Вот выбьется в большие люди, вот оперится, тогда пусть и представляется. Честный…
— В общем, много толковать нечего, — строго приказала Люська мужу. — Чтоб немедля купил ты его со всеми потрохами! Сколько спросит, столько и дай. Он цену набивает, придуривается, а ты и поверил. Эх, простота. Сейчас же поутру иди и дай в лапу не жалея. Ничего, мы еще свое наверстаем, лишь бы отвязался.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Им по шестнадцать, жизнь их не балует, будущее туманно, и, кажется, весь мир против них. Они аутсайдеры, но их связывает дружба. И, конечно же, музыка. Ред, Лео, Роуз и Наоми играют в школьной рок-группе: увлеченно репетируют, выступают на сцене, мечтают о славе… Но когда Наоми находят в водах Темзы без сознания, мир переворачивается. Никто не знает, что произошло с ней. Никто не знает, что произойдет с ними.
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.