Вольные упражнения - [49]

Но желание это оказалось трудновыполнимо, поскольку освобождение от уроков физкультуры у Тани было аж до конца первого полугодия, и по разговорам преподавателей она понимала, что его, скорее всего, продлят до конца учебного года. Срок очень большой, но и диагноз Тани, описанный в справке ВКК, предполагал длительное освобождение от всяческих физических нагрузок.

Все попытки переговорить с учителем физкультуры о возможности позаниматься во время урока положительного результата не приносили. Помня тот злополучный день, когда весною Таню выносили из спортивного зала на носилках врачи скорой помощи, учитель физкультуры Виктор Иванович решил перестраховаться и чётко следовать распоряжению директора. Больше переживать подобные стрессы ему не хотелось.

Соответственно и в спортивные секции Тане дороги были закрыты. Оставалось лишь регулярно нагружать себя различными развивающими упражнениями в домашних условиях.

Как-то, идя по коридору после уроков, Таня остановилась возле открытых дверей спортзала. Занятий там сейчас не проводилось ни у одного из классов. Возможно, Виктор Иванович просто отлучился ненадолго по своим делам.

Неведомая сила заставила Таню войти в пустое полутёмное помещение.

За окном стоял хмурый осенний день, по стеклам барабанил дождь. Свет в зале был погашен, и потому тренажёры и спортивные снаряды, расставленные вдоль стен зала, выглядели, как серые бесфактурные тени.

Оставив сумку на полу, Таня медленно пошла по направлению к гимнастическому бревну, которое стояло в противоположном углу. Каждый её шаг отдавался гулким эхом где-то под потолком. Только одинокий звук её шагов и мерный шум дождя за окном.

Подойдя к гимнастическому бревну, Таня остановилась. Она медленно провела рукой по его поверхности. То самое роковое бревно, с которого она упала более чем полгода назад. Примитивно изготовленный спортивный снаряд, пригодный лишь для из учения азов, а не демонстрации сложных акробатических элементов. Сама попытка выполнить на нём чемпионатную программу была чистейшим безумием. Теперь Таня смогла оценить всю неосознанность своих действий.

Она словно видела себя со стороны, как она, упираясь, стаскивает со всех концов зала к бревну маты. Бревно тогда стояло почти по центру. Сами школьные маты представляли собой слабую защиту от падения со снаряда. Но разве тогда, находясь на грани эмоционального срыва, Таня думала об этом? Она всеми способами старалась заглушить своё отчаяние. А способ у Тани был, да и сейчас оставался, лишь один: физические упражнения. И чем выше и экстремальнее нагрузка, тем меньше остаётся места в голове для всяческих тревожных и нехороших мыслей. Ведь именно поэтому, вспрыгнув на бревно даже без должной разминки, Таня начала выполнять сложные элементы.

Сейчас она назвала бы это помутнением рассудка, и не более. В спорте недопустимы такие неосмотрительные действия, особенно в спортивной гимнастике, где каждую секунду нужно чётко контролировать поведение своего тела. Подобная невнимательность может обойтись очень дорого. Вот поэтому ситуация и развернулась вполне закономерно: падение со снаряда, и вместо анализа ошибок, передышки и повторного подхода — одно лишь упрямство. Тане даже захотелось крикнуть самой себе, той, пытающейся в очередной раз сделать маховое сальто назад: «Остановись, дурочка! Ты с ноги неправильно выталкиваешься! Ты не сможешь поймать центр тяжести на таком неровном снаряде!»

Таня вовремя одумалась — кричать, находясь в пустом зале, было не лучшим занятием.

Однако она так явно видела перед собой картину шестимесячной давности, что, казалось, просматривает в замедленном действии фильм про саму себя.

Нет, та Таня не могла слышать Таню сегодняшнюю. И потому падение, ещё од но падение! Страшные падения, прямо на спину. И вдруг… боль! Нестерпимая острая боль в позвоночнике прорвалась даже сквозь время. Таня вскрикнула. Столь неожиданно пронзила острая боль её поясницу.

Она машинально провела рукой по позвоночнику. Нет, всё в порядке, корсет сейчас плотно охватывал её талию. Значит, показалось.

Видение Тани, лежащей в своём ярко-красном гимнастическом купальнике на полу зала поверх беспорядочного нагромождения матов, постепенно исчезало.

Вновь равномерный шелест дождя за окнами, и более ни звука.

Да, тогда исход был предрешён. И другого варианта быть не могло.

Таня опустилась на пол возле гимнастического бревна, обхватив колени руками.

Она долго сидела без движения, запрокинув голову и бесцельно уставившись взглядом в потолок зала.

Почему всё произошло именно так? Этот вопрос Таня задавала себе неоднократно и не могла найти на него достойного ответа до сих пор.

Почему мы подчас перебегаем проезжую часть, не дождавшись зелёного сигнала светофора и не обращая внимания на приближающуюся машину? Почему в жаркий летний день мы смело ныряем с обрыва вниз головой в незнакомый водоём? Что руководит нами в такие минуты? Осознание всей тяжести и необратимости происшедшего приходит слишком поздно, когда перед глазами лишь белый потолок больничной палаты, и ты в ужасе осознаёшь, что не чувствуешь больше своих ног или рук. Вся жизнь радикально меняется в течение какого-то мгновения. И ты судорожно начинаешь думать, что, вернись время обратно, окажись ты сейчас на том самом злосчастном месте, подождал бы зелёного сигнала светофора, не стал бы прыгать с обрыва. И тогда всё закончилось бы иначе.