Вольные Мальцы - [28]

Мрачный Пес прыгнул следом. Тиффани метнулась в сторону от клацнувших клыков, но в этот миг Псу было уже не до нее.

Не может жить существо с огненными глазами, с бритвенными клыками. Не может жить в реальном мире, на твоей реальной земле, покрытой настоящей травой. Пес был слеп, и кровь потекла у него из пасти: нельзя прыгать с полным ртом бритвенных лезвий…

Тиффани стало почти жаль его, взвывшего от боли, но снег полз к ней, и она ударила пса сковородой. Он тяжело рухнул и остался недвижим.

Позади шла битва в снегу. Он клубился в воздухе стеной, но Тиффани видела, как посреди него две черных тени крутятся и щелкают зубами. Она заколотила по сковородке, закричала, и Пес выскочил из вихрящегося снега прямо перед ней, Фигглы висели у него на ушах.

Снежный покров хлынул по земле к Тиффани. Она попятилась, пристально следя за рычащим, надвигающимся Псом, держа сковороду наизготовку.

— Давай, — шепнула Тиффани. — Прыгай!

Огненные глаза полыхнули на нее, а потом Пес посмотрел вниз, на снег.

И пропал, как не бывало. Снег опал, впитался в землю, исчез. Вольные Мальцы и Тиффани снова были одни на холмистом пастбище. Вокруг нее Фигглы поднимались на ноги.

— Ты цела, мистрис? — проговорил Роб Всякограб.

— Да! — сказала Тиффани. — Все просто! Если выманить их со снега, они обычные собаки!

— Нам лучше двигаться, мистрис. Мы несколько парней потеряли.

Победное возбуждение Тиффани схлынуло.

— Ты хочешь сказать, они мертвы? — прошептала она. Солнце вновь светит и греет, жаворонки запели… А кто-то мертв.

— Эччч, нет, — сказал Роб. — Энто мы мертвы. Ты не знала?

Глава 6. Пастушка

— Вы мертвы? — сказала Тиффани. Огляделась. Вокруг Фигглы вставали на ноги, бубня и бранясь, но ниоткуда не раздавалось «Вэйли-вэйли-вэйли». Слова Роба звучали полной бессмыслицей.

— Если ты говоришь — вы мертвые, тогда они что? — спросила Тиффани, показав на два неподвижных маленьких тела.

— Они-то в край живых воротились, — весело сказал Роб Всякограб. — Там поплоше, чем тута, но парни обождут-постараются и вскорости придут обратно сюда. Об чем горевать?

Болиты не были особо религиозны, но Тиффани всегда думала, что имеет понятие о некоторых вещах в жизни: прежде всего, что если ты жив, то еще не умер.

— Но вы ведь живы! — сказала она.

— Эччч, нет, мистрис, — ответил Роб, помогая кому-то из пиктси подняться на ноги. — Мы живы были. Да были мы хорошие ребята в краю живых, и за энто дело когда там померли, то родилися не где-нибудь, а тута.

— Ты хочешь сказать… Вы думаете, что… вы в другом вроде как мире умерли, а потом попали сюда? — проговорила Тиффани. — Ты хочешь сказать, что здесь вроде как… рай?

— Айе! Не соврали объявления! — сказал Роб Всякограб. — Солнышко ясно, цветочки хорошие, мальца птахи чирикают.

— Айе, и подраться здеся можно, — сказал другой Фиггл. И все присоединились:

— Да хити!

— Да пити да лупити!

— Да кебаб, — сказал Вулли Валенок.

— Но тут есть плохое! — сказала Тиффани. — Тут бывают чудовища!

— Айе, — со счастливым видом сказал Роб Всякограб. — Любо-дорого. Все здеся припасено, даже кому насувать.

— Но мы-то здесь живем! — сказала Тиффани.

— Эччч, ну можа вы, человеки, в Прежнем Мире тоже были хорошими ребятами, — великодушно сказал Роб Всякограб. — Я пойду соберу парней, мистрис.

Когда Роб отошел, Тиффани опустила руку в карман фартука и вынула жабу.

— О. Мы выжили, — сказал он. — Поразительно. Кстати говоря, у нас имеются хорошие основания для того, чтобы привлечь владельца этих собак.

— Что? — спросила Тиффани, сдвинув брови. — О чем ты говоришь?

— Я… я… не знаю, — ответил жаба. — Эта мысль пришла мне на ум сама собой. Вероятно, я немного разбирался в собаках, когда был человеком?

— Слушай, Фигглы думают — они в раю! Они думают, что попали сюда после того, как умерли!

— Так что же? — сказал жаба.

— Ну, как это может быть верно! Известно, что здесь ты жив, потом умираешь и попадаешь в рай, который совсем не здесь!

— Это ведь одно и то же, просто иначе выражено, не так ли? У многих воинственных племен есть верование, что после смерти они попадают в райский благодатный край, — сказал жаба. — Знаешь, где можно пить, и драться, и пировать во веки вечные? Возможно, благодатный край Фигглов — здесь.

— Но здесь же все настоящее!

— И что? По их вере все именно так. Они небольшой народец: допустим — во Вселенной тесновато живется, и Фигглы пристроили свой рай там, где смогли найти свободное место? Я ведь жаба, и ты понимаешь — мне приходится о таких вещах судить наугад. Возможно, Фигглы рассуждают неверно. Возможно — ты. Возможно — я.

Маленькая нога пихнула ботинок Тиффани.

— Хорошо бы нам двигать, мистрис, — проговорил Роб Всякограб. Он держал на плечах тело мертвого Фиггла. У нескольких других пиктси тоже была такая ноша.

— Эм-м… вы хотите их похоронить? — спросила Тиффани.

— Айе, на что им теперя эти тела старые, а кругом валяться негоже, непорядок, — сказал Роб Всякограб. — Да ежели великучи станут находити мальца малые черепа-кости, пойдет любопытство, а нам тута лазящих не надо. Энто я не про тебя, мистрис, — прибавил он.

— Да нет, очень… э-э… разумно, — сказала Тиффани, сдаваясь.