Волны словно кенгуру - [48]

Но вот Веня отмерил расстояние от Цейлона и опустил иголочку циркуля у порта, возле которого на карте был нарисован маленький якорь.

— Кочин, — сказал Веня. — Ин-т-т-ересный порт. Здесь был похоронен знаменитый мореплаватель Васко да Гама.

Иван Савельич вышел на палубу и сказал:

— Будем пить индийский чай. Плантации пошли…

Но никаких плантаций пока не было. Справа под самым небом синели прозрачные, будто нарисованные акварелью, горы. А внизу на белом песке среди пальм стояла маленькая светлая фигурка.

По воде за бортом иногда плыли цветные птичьи перья. Потом вдруг над мачтой сверкнула стрекоза. А мимо меня пролетела какая-то зелёная травинка, села на палубу, повернулась и распустила крылья. Саранча.

Теперь горы тянулись как голубые волны. Иногда на палубу выходил кок Ваня и смеялся:

— Скоро их преосвященства закаркают!

— Цирк приедет, — говорил боцман.

А Коля-артековец курил, как бывалый капитан, и задумчиво вглядывался в берег, где был похоронен знаменитый Васко да Гама.

Облака стали малиновыми, вода — мягкой, нежной. Мы повернули к берегу и вечером вошли в залив. Над ним нависали пальмовые листья. Среди темноты мерцали лёгкие огоньки, светились уютные оконца, и в зарослях блуждали зелёные точки светляков.

— Занять места по швартовому расписанию! — приказал помощник капитана, но сказал это осторожно, тихо, будто боялся спугнуть ночные запахи, огоньки.

Мы вышли на швартовку, приблизились к причалу, подали на берег швартовый конец. После океанской прохлады от пакгаузов понесло упругой, накопленной за день жарой.

СЛОНЫ

Утром, едва я кончил мыть каюту, за дверью раздался крик начальника рации: — Слоны!

Я побежал за ним на правый борт, ближе к причалу. Там прямо в пыли лежали брёвна красного дерева, тучей носились вороны и ходила корова. Лежали пахнущие мазутом громадные катушки кабеля. А на судно поднимались по трапу тоненькие, узколицые грузчики в белых набедренных повязках или коротеньких юбках.

Никаких слонов не было.

Но с другой стороны, с залива, доносился пронзительный крик:

— Слони, слони!

Будто кричал погонщик слонов.

Может быть, гонят купать стадо. Я протиснулся поближе к борту и внизу увидел целое стадо слонов.

Деревянных. Они качались в старой лодке, красные спины их блестели от солнца. А погонщик, смуглый, курчавый мальчишка в шортиках, то пронзительно кричал «Слони!», то брал их по одному в руки и показывал:

— Эй, слони! Какие карошие!

Слоны были разной величины, но все вишнёво-красные, с маленькими бивнями из слоновой кости. Они качались вместе с лодкой в такт волнам.

— Сколько стоит? — Начальник рации перегнулся через борт.

Но мальчишка замахал кудрями:

— Деньги не надо.

— Сколько рупий? — объяснил на пальцах начальник.

— Рубашка давай!

— Эту? — Начальник взялся за рубаху.

Мальчишка закивал кудрями. Потом показал на одного матроса, на другого, на третьего и объявил:

— Один рубашка — один слон!

Начальник почесал в затылке. Потом махнул рукой: «Ладно. Рубашка так рубашка». Сбросил с себя новую рубашку, привязал её к бечёвке и опустил вниз. Мальчуган взял рубаху, быстро привязал к верёвке слона, хлопнул на прощание, и деревянный слон поплыл вверх.

Мне тоже захотелось слона!

Я сбегал в каюту, принёс новую рубаху — купил перед отплытием — и опустил вниз.

Мальчишка посмотрел на рубашку, пощупал, поднял вверх большой палец и выбрал мне самого красивого слона.

Он задёрнул его морской петлей, крикнул: «Давай!» И я потянул слона вверх. А начальник рации закачал головой:

— Вот это слоны! Это слоны!

Скоро слонов в лодке поубавилось. Мальчишка показывал: «Бери ещё». Но мы отмахнулись: «Эдак-то и без рубах останемся!»

Маленький погонщик рассмеялся, оттолкнулся от борта веслом и погнал своё деревянное стадо дальше, к другим пароходам, подгоняя его пронзительным криком: «Слони, слони!»

ЦИРК НА ВОДЕ

Не успел он отойти от борта, как раздался крик: «Цирк, цирк!» — и на палубу, теряя шлёпанцы, выбежал Валерий Иванович.

К нам с другого берега торопились лодки. Одна была завалена жёлтыми тугими бананами, другая — кокосовыми орехами, в третьей вертелась маленькая обезьяна и прыгала мангуста. Но цирка я нигде не видел.

— Да вон же! — показал Валерий Иванович.

— Вон! — показал Ваня. — С музыкой.

И тут я увидел, как от берега к нам идёт лодка, на которой кто-то бьёт в звонкий бубен.

Лодка быстро приближалась. На вёслах сидели мужчина и очень полная женщина, на корме — несколько ребятишек.

А на крыше маленькой каюты плясала с бубном в руках тоненькая девочка.

Лодка подошла к борту, девочка отдала женщине бубен, ловко сбросила с себя старенькое платьице, осталась в трико и сделала сальто.

Недалеко прошёл катер, заколыхались волны. Лодку качнуло. Но маленькая акробатка сделала сальто ещё раз.

Тогда к ней подошла вторая девочка, и обе они, сделав сальто, встали на руки.

— Ишь ты! На воде, — сказал кто-то.

А к девочкам подошла ещё одна, третья, с узким обручем в руке.

— Вот сейчас начнётся цирк! — оживился Ваня. Он вышел из камбуза с кульком пряников в руках. — Сейчас начнётся самое главное.

Первая девочка взяла колесо и, держа его в руке, прыгнула сквозь него. За ней вторая. И они вместе пролезли в узенькое кольцо.