Волны над нами - [13]
Честно говоря, перламутр, выстилающий внутреннюю поверхность раковины мидии, был много красивее самой жемчужины.
Митилястеров и молодых мидий охотно поедают зеленушки. Моллюсков не спасает даже крепкая раковина. Рыбы-зеленушки управляются с ними в несколько секунд, разгрызая раковину и съедая мягкое тело моллюска.
Темно-коричневые или лиловато-черные раковины, водоросли и камни, панцири крабов и сваи причалов — все обрастает тончайшим известковым кружевом. Это мшанки, крошечные животные, окружившие свои нежные студенистые тельца твердым панцирем. Их домики сливаются в одно целое, и только по количеству входных отверстий, похожих на уколы булавкой, можно судить о количестве мшанок в колонии. Упругий и плотный слой губок затягивает камни многоцветным ковром и даже забирается на цистозиру и моллюсков. Желтые, бледно-лиловые, розовые, зеленые, белые, красные губки невелики, не более ореха, но селятся они большими колониями, сливаясь друг с другом и так крепко прирастая к камням, что отделять от этого скользкого и плотного слоя кусочек для коллекции надо ножом и скребком.
На раковинах, на камнях, на цистозире и даже на панцирях крабов прилеплены маленькие известковые трубочки, завернутые, как часовые пружинки. Это домики морского червя-спирорбиса. Более толстые, причудливо изогнутые трехгранные трубочки червя-поматоцероса белым шнуром извиваются на мидиях или на камнях. Мягкий и нежный червь — привлекательная добыча для рыб и крабов, но достать его из трубочки нелегко. Другие черви, не строящие себе известковых крепостей, зарываются в ил, прячутся под камнями и в цистозире. Трудно представить себе, какое колоссальное количество беспозвоночных населяет водоросли.
Губки, гидроиды, всевозможные черви, моллюски и ракообразные находят пристанище и пищу в подводных джунглях.
Я срезала небольшой пучок цистозиры и прополоскала его в банке с водой. Множество живых существ зашныряло в воде. Небольшие веточки водоросли, оторвавшиеся от пучка, сразу же облепили рачки-бокоплавы. К моему удивлению, несколько коричневых взъерошенных веточек начали вести себя весьма активно, и уже нельзя было сомневаться в том, что это животные. Они то прицеплялись к настоящим веточкам цистозиры, сразу становясь невидимыми, неотличимыми даже под лупой от точно таких же, как и они, коричневых кусочков водорослей, то с деловитым видом исследовали прозрачные стенки сосуда. При внимательном рассмотрении мне показалось, что каждое животное состоит из двух сцепившихся рачков. И только под бинокуляром я во всех деталях рассмотрела креветку-гипполиту, необыкновенно ловко прикидывающуюся водорослью. На некоторых из гипполит растут пучки щетинок с шариками на концах, как будто в их жесткий панцирь воткнуты прозрачные булавочки. Другие гипполиты гладкие, без щетинок. Но и те и другие окрашены так, что в их теле остаются непигментированные и совсем прозрачные места. Каждая креветка чем-нибудь отличается от другой: у одних больше коричневых пятен, у других их совсем мало, варьируют оттенки окраски пятен. Но цель одна — разбить контур животного, сделать его невидимкой (известный принцип защитной окраски животных).
В цистозире всегда можно найти маленьких капрелл, рачков-козочек.
Они прикрепляются задними ножками к водорослям и делают забавные бодающиеся движения верхней частью туловища и головой, на которой вместо рожек торчат усики. Это тоже ракообразные, как и бокоплавы, и креветки, и крабы, и раки-отшельники. Моллюсков на цистозире такое множество, что они висят гроздьями на каждой веточке. Особенно много риссой; их тонкая, заостренная раковина менее сантиметра величиной, но с каждого куста цистозиры можно было собрать несколько горстей риссой.
В течение получаса мы набрали столько разнообразных животных, что возникли серьезные опасения за благополучную доставку на биостанцию множества банок, пробирок и ведра с водой, где сидели пленные «натурщики». Оставалось только собрать некоторые водоросли, и тогда работы хватит нам на несколько дней.
Я вооружилась ножом и полезла в воду. Николай удобно устроился на камешке и осуществлял общее руководство. Он внимательно разглядывал принесенные водоросли и иногда одобрял сборы, но чаще откидывал в сторону большую половину и просил поискать экземпляр «попышнее». Все это называлось — «мы собираем водоросли».
На скалах и камнях до глубины в 20 метров царствует цистозира[2]. Ее количество на некоторых участках достигает 20 килограммов живого веса на один квадратный метр. Только красная водоросль филлофора превосходит ее по своим запасам. Но филлофора, самая глубоководная водоросль Черного моря, особенно бурно развивается на глубинах от 20 до 60 метров, то есть там, где цистозира уже не может существовать из-за недостатка света. Все каменистые участки у берегов Черного моря опоясаны мощным поясом цистозиры. Она достигает длины в полтора метра и такой густоты, что иной раз трудно добраться до камня, на котором она разрослась.
За буйными космами цистозиры не сразу замечаешь другие водоросли самых разнообразных форм и окраски. Ярко-зеленые и лимонно-желтые водоросли энтероморфу и кладофору мы собирали на камнях у самой поверхности воды.
