Волна страсти - [66]

– Герцог сказал мне, что вы спасли Майклу жизнь.

– Так оно и есть, но Майкл, в свою очередь, не дал мне сойти с ума, а сделать это было гораздо труднее.

Решив, что сейчас не время расспрашивать его о подробностях, Ребекка промолчала, а Кеннет тем временем продолжал:

– Мне стоило подумать об этом заранее, но, к сожалению, я допустил промах. Вы не рискуете столкнуться здесь с вашим презренным поэтом?

– Этого никогда уже не произойдет. Год спустя после нашего злополучного романа он сбежал в Италию с замужней женщиной. Там он очень поэтично скончался от лихорадки.

– Доказав тем самым, что на свете существует возмездие, что звучит не менее поэтично.

Ребекка улыбнулась. Она не пролила по Фредерику ни единой слезинки. Он никого не любил, кроме себя, а его самовлюбленность поистине не имела границ, затмевая даже его собственный талант.

– Как долго мы еще будем здесь? – спросила Ребекка, почувствовав внезапную усталость.

– Майкл распорядился подать карету сразу после ужина. Катарина беспокоится о ребенке, да и вы к тому времени успеете пресытиться светскими развлечениями.

– Чудесно. Вы просто очаровательны. – Ребекка встала на цыпочки и окинула взглядом толпу гостей. – Вы не видели здесь Лавинию? Она тоже должна была приехать.

– Я видел ее мельком, беседующей с несколькими министрами. – Кеннет с улыбкой посмотрел на Ребекку. – Вам надо немного подрасти, чтобы все время не вставать на цыпочки.

Они прохаживались по залу, с любопытством рассматривая гостей. Держа под руку Кеннета, Ребекка мысленно подбирала краски, которые помогли бы ей запечатлеть на полотне все это великолепие.

Внезапно дорогу им преградила красивая блондинка, чье лицо и сверкающие драгоценности показались Кеннету до боли знакомыми.

Женщина застыла на месте, но постепенно ее лицо ожило, и к нему как бы приклеилась любезная улыбка.

– Кеннет, дорогой, как я рада тебя встретить после стольких лет разлуки!

Кеннет посмотрел на женщину, и лицо его побледнело.

– Не могу сказать того же о себе, – ледяным голосом ответил Кеннет. – Меньше всего на свете я хотел бы встречи с тобой.

Глаза женщины сузились и стали холодными как лед.

– Ты стал еще язвительнее, дорогой, но это тебе идет. – Рукой, затянутой в перчатку, она дотронулась до великолепного, сверкающего бриллиантами ожерелья на своей шее. – А это идет мне.

Внезапно Ребекка ясно поняла, что видит перед собой Гермион, леди Кимболл.

Глава 17

Придя в себя, Ребекка с дотошностью ученого принялась изучать лицо мачехи Кеннета. Несмотря на правильные черты и пропорции, в нем было что-то жесткое и отталкивающее.

– Не ожидал встретиться с тобой сегодня, – холодно заметил Кеннет, сжимая руку Ребекки и тем самым как бы защищая ее. – Если мне не изменяет память, порядочные женщины целый год носят траур по умершему супругу и не выезжают в свет.

– На мне черное платье, дорогой. Бриллианты лишь оттеняют его. – Гермион жестом указала на свое платье, плотно облегающее роскошную фигуру, и на сверкающие драгоценности, достойные членов королевской семьи. – И конечно, я не танцую, хотя твой отец наверняка возражал бы против заточения его вдовы в четырех стенах на целый год. Он был самым щедрым из мужей и всегда потворствовал моим капризам.

Кеннет с презрением посмотрел на мачеху.

– Возможно, – сказал он, – но отец также всегда уважал семейные традиции.

Леди Кимболл пропустила это замечание мимо ушей и с любопытством оглядела Ребекку.

– Вы дочь сэра Энтони, не так ли? Иногда я вижу вас снующей вокруг вашего дома. Вы выглядите премиленько в обносках вашей матери.

– Довольно, Гермион! – резко оборвал ее Кеннет. – Прибереги свои колкости для меня и не оскорбляй невинных людей.

– Если ты думаешь, что малышка Ситон невинна, то глубоко ошибаешься. О ней ходит много самых разных слухов. Советую тебе не пренебрегать ими. – Гермион окинула пасынка надменным взглядом. – Этот шрам портит тебя, хотя ты никогда не отличался красотой. По крайней мере ты остался в живых. Я была рада услышать об этом, ты же знаешь мою доброту.

В какое-то мгновение Ребекке показалось, что Кеннет убить готов свою мачеху, но он не потерял самообладания.

– Убирайся, Гермион! – гневно бросил он. – Нам нечего сказать друг другу.

Но прежде чем Кеннет успел увести Ребекку подальше от назойливой родственницы, она подняла руку и фамильярно погладила его по щеке.

– Ах, Кеннет, дорогой, тебя все еще мучают угрызения совести? Я думала, ты повзрослел и теперь воспринимаешь все по-другому. – Гермион краем глаза посмотрела на Ребекку. – Если хочешь, мы можем вспомнить старое и наверстать упущенное.

Намек был настолько прозрачным, что Ребекка опешила и в страхе посмотрела на Кеннета. В его глазах был такой ужас, как будто ему нанесли смертельный удар. Ребекка поняла, что ей надо как можно скорее увести его от мачехи, но, перед тем как уйти, она бросила на Гермион уничтожающий взгляд и с презрением заметила:

– Берегитесь, леди Кимболл. Ваше лицо уже стало таким же омерзительным, как и ваша черная душа.

Гермион задохнулась от ярости и открыла рот, чтобы ответить, но Ребекка уже тащила Кеннета за собой, и они скрылись в толпе, которая вынесла их к парадным дверям. Ребекка и Кеннет покинули зал. С лица капитана не сходило страдальческое выражение.