Волна страсти - [53]

– Опять секреты, – с раздражением сказала Ребекка, чувствуя, что ее настроение портится. – Трудно представить, какую вину должен испытывать такой благородный человек.

– Лучше не представляй, – с внезапной горячностью ответил Кеннет. – Значит, Богу было угодно, чтобы это случилось со мной.

Ребекка наблюдала, как Кеннет ходил по мастерской, любуясь мужественной грацией его движений. Он был гибким, как камышовый кот; воин с нежной душой художника. Господи, дай ей сил выразить все это на холсте. Она потерпела поражение, пытаясь соблазнить его, но он все равно будет принадлежать ей на портрете.

– Я думаю, вы долго не задержитесь в нашем доме, – сказала Ребекка. – Как только вы вернете себе свое имение, вы тотчас же покинете нас, поэтому мне лучше продолжить работу.

Ребекка направилась к мольберту, по дороге скручивая волосы в узел. Неостывшее желание будоражило кровь, обостряя восприятие окружающего, и ей не терпелось начать работу.

– Вы готовы, лорд Кимболл?

Кеннет направился к дивану, снимая с себя сюртук, развязывая галстук, расстегивая пуговицы рубашки.

– Мое имя все еще Кеннет.

«Но ты еще и виконт», – подумала Ребекка. Внезапно ей в голову пришла неплохая мысль, как поправить его финансовое положение. Интересно, как он воспримет ее предложение?

– Если вы хотите спасти Саттертон, женитесь на богатой наследнице. У вас есть титул. – Ребекка пристально посмотрела на Кеннета. – Вы человек приятной наружности. Многие богатые буржуа спят и видят, как бы им выдать дочерей за благородного человека, например как вы. Получите кучу денег, а дочь какого-нибудь торговца – титул.

Кеннет с неподдельным испугом посмотрел на Ребекку.

– Вы мне не поверите, но такая мысль никогда не приходила мне в голову. Это просто отвратительно.

– Но такие браки существовали всегда.

– И после этого говорят, что мужчины эгоисты. Лучше займитесь своим делом, Рыжик.

Ребекке начинало нравиться прозвище, которым Кеннет наградил ее; в нем было что-то игривое и сокровенное. Она перевела взгляд на холст. Пока на нем были только контуры ее замысла. Все пропорции соблюдены отлично. Сегодня можно нарисовать все более детально, отразить игру света и тени. Набрав с палитры немного краски, Ребекка положила тени вокруг лица на портрете, и внезапно ее пронзила мысль, которая неизбежно вытекала из ее полусерьезного предложения: ведь она сама богатая наследница. Она единственная наследница отца, да и мать оставила ей немалое состояние, которым распоряжалась только она сама.

Возможно, Кеннету претит мысль жениться на незнакомой ему женщине, тогда почему бы ему не жениться на ней? Если его заинтересует такое предложение, готова ли она принять его? Все это вызвало в душе Ребекки целую гамму чувств. С одной стороны, ей не хотелось терять свободу, с другой – ей была ненавистна мысль, что Кеннет будет прозябать в бедности из-за легкомыслия своего отца и жадности мачехи.

– В чем дело? – спросил Кеннет. Ребекка даже не заметила, как опустила палитру и уставилась на него. Как хорошо, что он не догадывается, о чем она думает.

– Просто оцениваю освещение, – ответила она, переводя взгляд на холст.

Ребекка решила не торопиться и все хорошенько обдумать. Кеннет, ее возможный брак с ним и, главное, ее собственные устремления – над всем этим ей еще предстоит поломать голову. Сейчас же надо работать не теряя времени.

Наступившая тишина позволила Кеннету собраться с мыслями. Непостижимая способность Ребекки чувствовать его настроение пугала его. К счастью, она поверила его словам о клятве самому себе никогда не причинять вреда невинным. Оставалось только надеяться, что сэр Энтони ни в чем не виноват.

Ее нерастраченная потребность в любви была такой же острой, как и восприятие окружающего мира. В ней причудливо сочетались застенчивость и бесстыдство, и одному Богу известно, как ему удалось вовремя остановиться.

Кеннет стал размышлять над предложением Ребекки жениться на богатой наследнице. Неизвестно почему, он чувствовал неодолимое отвращение к таким бракам, которые были распространены повсеместно. Уж лучше быть шпионом, чем охотником за приданым.

Время шло, и тело постепенно затекало. Кеннет стал развлекать себя, наблюдая, как непокорные волосы Ребекки выбивались из прически с каждым поворотом головы. Узел, стянутый на затылке, пришел в движение, выбрасывая прядь за прядью, и вскоре волосы золотистым потоком рассыпались по плечам. Таким волосам позавидовала бы любая принцесса.

Боль в затекшем теле стала невыносимой, и Кеннет со стоном поднялся.

– На сегодня хватит, Рыжик. Время движется к обеду. Вы не знаете милосердия.

Ребекка с трудом оторвалась от работы.

– Я же говорила вам, что вы можете прервать меня в любое время. – Она отложила палитру и потянулась, словно кошечка. – Тот джентльмен, с которым вы разговаривали внизу, – ваш боевой товарищ? У него военная выправка.

– Майкл – тот самый человек, которому я обязан званием капитана. Его совершенно не интересовало мое прошлое, поэтому только ему я поведал о своем происхождении. Как выпускник Итона, он скептически отнесся к тому, что я учился в Харроу, но вскоре смирился и с этим.