Волки у дверей - [4]

Семь лет назад…

Оглядываясь в прошлое, Лоретта часто думала: что же такого нужно сделать, чтобы их отношения наладились, – хотя при всем том она прекрасно понимала, что никогда не сможет полюбить дочь по-настоящему, не сумеет дать ей ту любовь, какой она с самого начала и самым же естественным образом окружала Дэрила.

В конце концов, иные вещи от тебя не зависят.

Мэдди работала на второстепенном местном телеканале, вышла замуж и родила дочурку Джози, которой уже исполнилось три годика. Мэдди, верно, уже стала женщиной, совсем не похожей на серенькую ершистую мышку, какой ее воспитали. По крайней мере, Лоретте хотелось бы так думать, особенно после того, что она узнала о ней от своей сестры.

Может, стоит забыть про гордость и предложить ей встретиться в Сент-Луисе, на нейтральной почве, – воспользоваться, так сказать, удобным случаем и наконец-то познакомиться со своей внучкой: ведь пока что она видела ее только на редких фотографиях…

Лоретта открыла окно, чтобы выветрился табачный запах. Но едва успела глянуть на луну, как уловила краем глаза резкое движение – и вздрогнула, словно кто-то снаружи вдруг метнулся к дальнему концу дома.

Перегнувшись через подоконник, она пригляделась к углу стены, чувствуя, как у нее колотится сердце – часто-часто. Но тьма стояла кромешная – не видно было ни зги. Она отступила на середину комнаты и подумала о соседях: с начала весны многих из них ограбили. Подручные шерифа так никого и не нашли, а Джордж однажды заявил, что это, как пить дать, дело рук шайки цыган, обретавшихся на берегах Ист-Лейк. С той поры как они обосновались в тех краях, число краж и прочей уголовщины возросло настолько, что он вместе с другими местными надавил на власти, чтобы те как можно скорее спровадили их прочь, – но тщетно.

Может, пойти и позвать мужа – пусть обойдет окрестности? Но если она обозналась, ей это с рук не сойдет, как обычно: Джордж, с его-то крутым нравом, никому не давал спуску, ежели кто будил его среди ночи, да еще в будни, когда он каждое утро вставал в шесть часов.

И все же надо бы разузнать, что там к чему, иначе она ночью больше не сомкнет глаз. Ружье Джорджа было внизу, как и телефон. Лоретта дошла до лестницы и прислушалась – но ничего не расслышала, кроме тиканья часов в столовой.

Спустившись на первый этаж, она проверила входную дверь – закрыта, потом прошла в другой конец дома и с легкой дрожью обнаружила, что дверь в кухню открыта. Она включила наружный свет, отважилась выглянуть во двор – но ничего такого не заметила, за исключением стареньких качелей и кромки пшеничного поля чуть поодаль, метрах в двадцати.

Соседские дома ограбили, когда хозяева были в отлучке. Так с какой стати кому-то придет в голову соваться в дом, где хозяева на месте, – дело-то рисковое?

Ерунда.

И все же она точно знала – ей ничего не померещилось.

А может, злоумышленник и не думал ничего красть – может, его привело сюда что-то еще?

Неужели это тот самый парень, с которым она столкнулась пару дней назад в Эмпории? Ей тогда показалось, что он точно был из тех самых цыган, о которых рассказывал Джордж. На вид лет двадцать, загорелый, чернявый такой, – он смерил ее грубым взглядом в тот самый миг, когда она проходила мимо него по Торговой улице с покупками в обеих руках. Она прибавила шагу, направившись прямиком к машине, а он шел за нею с бутылкой пива в руке и все посвистывал, а после прислонился к витрине прачечной и, пока она загружала сумки в багажник, все пялился на нее, выпятив мускулистую, в татуировках грудь, – все разглядывал ее с ног до головы с ухмылкой на губах. Чувствуя себя не в своей тарелке все больше и больше, Лоретта села за руль, тронулась с места – и возвратилась домой, забыв половину того, что собиралась сделать в городе.

А спустя полчаса, выгружая покупки на крыльцо, она заметила, как у ограды остановился какой-то драндулет. Издалека ей было не разглядеть, кто сидел за рулем развалюхи, но она тотчас подумала о том парне: уж теперь-то он точно знает, где она живет.

В доме она была одна, а значит, никто не выручит ее, вздумай он сделать ей что-нибудь плохое.

Лоретта тогда крепко заперла дверь и просидела в гостиной, пока Джордж не вернулся после работы. Ей не хотелось заводить разговор о происшедшем, и она взялась готовить ужин, как будто ничего не случилось.

Свою ошибку она поняла только сейчас, когда оказалась внизу совсем одна, без всякой защиты.

Неужели это и впрямь тот цыган – решил вернуться, думая, что она живет одна-одинешенька? Но что он задумал? Может, то, что сделали с Анной Уоррен?

При одной лишь мысли об этом у нее к горлу подступила тошнота. Анна Уоррен была красавица блондинка тридцати семи лет и жила одна в доме по ту сторону Эмпории с тех пор, как ее муж погиб в автомобильной аварии на Канзасской платной автостраде[5]. Брат Анны, приехав как-то из Топики проведать сестру, нашел ее мертвой в гостиной: полураздетая, она лежала в луже собственной крови. Ее сперва изнасиловали, а потом полоснули по горлу. И случилось это около месяца назад. Лоретта знала Анну только в лицо: она работала библиотекаршей в школе, где учился Дэрил.