Волки и вепри - [86]

Кьяртан только кивнул, затягиваясь спасительным дымом зелья.

— Нужен знаток законов Линстинга, — сказал Хаген.

— Я думал, ты и так сведущ в толковании законов разных стран, — поднял бровь Лейф.

— Я-то сведущ, — отмахнулся Хаген, — тем паче, что на Севере законы отличаются только размерами вергельдов, да и то не слишком сильно… Что толку! Мы тут чужие, а нужен свой.

— Думается мне, не найдём мы поддержки у местных лагеманов, — презрительно проговорил Лейф. — Они все в кошельке у этого Радорма, а кто не в кошельке, тот не захочет судьбы Маргана годи. Не столь уж хорошо берегли вы свою тайну, Кьяртан!

Кьяртан закашлялся, пожал плечами. Был уверен, что Альвдис проговорилась — ляпнула, не подумав как следует, то может случиться со всяким! — но викингам о том знать было ни к чему.

— Вальдер нам поможет! — решительно заявил Кривой Нос.

— Что за Вальдер? — насторожился Хаген.

— Вальдер Учёный с Дымов! — широко улыбнулся Лейф, и взгляд его потеплел. — Сын тамошнего мастера-кузнеца Скува Камень-Наковальня. На год меня младше. Головастый парень был, и, вроде бы, с годами не поглупел. Его уже тогда Учёным прозвали…

— Теперь его чаще зовут Вальдером Слепым, — заметил Кьяртан.

Лейф ничего не сказал. Только радость в зелёных глазах сменилась болью. Сжал кулак — побелели костяшки — и так хватил о борт, что корабль вздрогнул от носа до кормы. Кьяртан молча протянул ему трубку. Тот так же молча принял, затянулся.

— Тяжко это горе, — проговорил Хаген осторожно. — Но ведь, насколько я помню, Дымы не так и далеко от Букового Леса, где будет свадьба. Почему бы, в самом деле, нам не обратиться к нему за помощью? Часто слепой небесполезен, когда речь заходит о мудрых словах. Одно его слово будет тяжелее всех наших. Его же участие в нашем деле может позабавить. Увечным людям следует давать поводы забывать об их ущербности, и тогда случаются чудеса!

— Поеду за ним, — вызвался Кьяртан.

— Не поедешь, — возразил Лейф, — тебе небезопасно разгуливать по острову. Сам поеду.

— Ты лучше вот что скажи, Бобёр, — Хаген подкрутил ус, достал трубку и принялся её набивать, — успел ли ты переспать с девой Альвдис?

Никто не рассмеялся. На посиделках после работы сыновья бондов на такие вопросы или пожимали плечами, ко всеобщему хохоту, или хвастливо рассказывали о своих подвигах на сеновале, или смертельно обижались. Здесь же никто не выказывал ни одобрения, ни порицания — лишь вежливая, холодная любознательность. Кьяртан промямлил, краснея:

— Какое это имеет…

— Коли спрашиваю, значит, имеет, — отрубил Хаген. — Да или нет, сын Лейфа Чёрного?

— Ну, было дело…

— Хорошо, — лёгкая усмешка тронула уголки губ Лемминга. — Ты уплатил «утренний дар»?

— Золотой перстень с каким-то зелёным камнем, — кивнул Кьяртан. — Марган о том знал.

— «С каким-то камнем»! — возмутился Кривой Нос. — Это был чистый изумруд!

— Чистый-дрочистый, — пробормотал Кьяртан. — Откуда мне было знать?

— И хорошо, что не знал, — подмигнул толстячок Невстейн. — А то пожалел бы, а так — всё честь по чести, выкуп уплачен. Ты первым заявил право на руку девицы! Верно, Хаген?

— Угу, — промычал тот, с удовольствием пуская дым из ноздрей. — У нас есть возможность решить дело по закону. Есть причины, по которым свадьба сиятельной Альвдис и менее сиятельного Лафи Хвоста может не состояться.

— Не совсем понимаю, — нахмурился Кьяртан.

— Ещё бы! — расхохотался Торкель. — У вас на острове люди живут не по закону, а как попало, вот простые люди и не знают своих прав. А с другой стороны, — добавил Волчонок серьёзно, — толку простому человеку в его правах, когда закон всегда на стороне сильного.

— Да просто порядку маловато, — поморщился Хаген. — Это дело поправимое. Мы покажем, что все люди перед законом равны и не возьмёмся за ножи прежде неприятеля. Итак, друзья! Во-первых, сама невеста, насколько я понял, возражает против насильственного замужества.

— С её слов, возражает, — кивнул Кьяртан.

— Главное, чтобы пред алтарём не забыла о своих словах, — усмехнулся Хаген. — Во-вторых, она уже не дитя, и человек, спавший с ней, первым заявил право и заплатил «утренний дар». И в-третьих, влюблённые обменялись клятвами перед годи. И, насколько я помню законы Линстинга, там ничего не сказано, что мертвецам нельзя выступать в суде!

Викинги сперва молчали, потом догадались, что это такая мрачная шутка, и сдержанно улыбнулись. Кроме Хравена, который, конечно, расхохотался вголос, пугая чаек.

— Хэй, на корабле! — раздалось с берега. — Кьяртан Бобёр с вами?

Кьяртан обернулся:

— Вот он я, лоботрясы! Где вас носило?!

Хаген встал на скиперский помост, прищурился, разглядывая парней на пристани.

— Это и есть твои замечательные, надёжные, верные друзья, брат Бобёр?

— Какие уж есть, — буркнул Кьяртан.

— Что же, сгодятся и такие, — усмехнулся Хаген.

— Щенки, — сплюнул Торкель.

— А мы не такими были? — бросил Хаген.

— Мы от драки не бегали, — нахмурился Волчонок.

— А нам некуда было бежать, — Хаген сошёл с помоста, хлопнул Кьяртана по плечу, — ну, знакомь нас со своими друзьями. Есть у меня и для них поручения…

Ватага собралась приличная. Глядя на парней, Хаген подумал, что за пару-тройку лет на море из них вышел бы толк. «Славные волчата! Славная стая. Надо их запомнить — вдруг придётся набирать новых людей. А ведь мы были младше, ступив на дорогу чайки…»