Волки - [25]

В течение этого времени мне пришлось наблюдать интересный случай. Волки его стаи нередко предавались занятию, имевшему единственной целью развлечение: это было спугивание и умерщвление овец, которых они почти никогда не ели.

Овцы обыкновенно содержатся стадами от одной до трех тысяч под надзором одного или нескольких пастухов. На ночь их сгоняют в наиболее защищенное место по-соседству, и в каждом конце стада ночует по человеку для большей безопасности. Овцы настолько бестолковы, что готовы бросаться куда попало от самого безобидного пустяка, но зато в их природе прочно вкоренился один — и, быть может, только этот один инстинкт, а именно: не отставать от вожака.

Пастухи обращают на пользу этот инстинкт, снабжая каждое стадо овец полудюжиной козлов. Овцы признают превосходство ума своих бородатых братьев и в случае ночной тревоги обыкновенно собираются вокруг них, чем спасаются от последствий паники.

Тем не менее, это не всегда кончается добром. Однажды ночью, в конце ноября, два пастуха в Перико были разбужены нападением волков. Их стада сбились вокруг козлов; последние же, не будучи малодушными, твердо стояли на месте, готовясь к отпору; но увы! не простой волк вел эту атаку. Старый Лобо знал не хуже пастухов, что вся духовная сила стада в козлах; поэтому, поспешно пробежав по спинам тесно скученных овец, он направился на вожаков, перерезал их в несколько мгновений и вскоре разогнал обезумевших овец в тысяче различных направлений.

В течение долгих недель после этого ко мне почти ежедневно приходил какой-нибудь озабоченный пастух со словами:

— Не встречались ли вам на-днях разбредшиеся овцы клейма «ОТО»?

И почти всегда приходилось отвечать утвердительно:

— Да, я наткнулся на пять или шесть трупов у Источников Брильянтов.

Или же:

— Мне попалась небольшая гурьба бегущих овец на лугу Мальпай.

Или еще:

— Нет, но Хуан Мейра видал около двадцати свежезарезанных у подножья кедрового холма два дня назад.

Наконец, прибыли волчьи капканы; я работал целую неделю с двумя помощниками, пока привел их в надлежащий вид. Мы не жалели никакого труда: я пользовался всеми ухищрениями, способными увеличить шансы на успех.

На второй день после расстановки капканов я сделал объезд и вскоре напал на след Лобо, ведший от одного капкана к другому. На пыли ясно можно было прочесть повесть его ночных проделок. Он спокойно бежал рысцой в темноте, как вдруг подметил первый, тщательно запрятанный капкан. Приостановив дальнейший бег стаи, он осторожно стал разгребать вокруг землю, пока не обнажил капкана, цепи и бревна, затем, следуя дальше, он проделал то же с полдюжиной других капканов.

Вскоре я рассмотрел, что он останавливается и сворачивает в сторону, как только замечает подозрительные признаки на тропе, и тотчас же у меня родился новый план, как перехитрить его. Я поставил капканы в форме «Н», то есть по одному ряду капканов по каждой стороне тропы и один капкан на самой тропе в качестве перекладины для «Н».

Недолго пришлось мне ждать, чтобы убедиться в новой неудаче. Лобо явился рысцой вдоль по тропе и вступил уже между двух параллельных рядов капкана, когда заметил поперечный. Однако он во-время остановился, и как он почуял, в чем суть, — не не могу сказать, но, как бы то ни было, он не повернулся ни на шаг ни вправо, ни влево, а медленно и осторожно попятился по собственным следам, ставя каждую лапу на прежний ее след, пока не миновал опасного места.

Завернув тогда с обратной стороны, он стал скрести камни и глыбы земли задними ногами, пока не спустил всех капканов один за другим.

Это он проделывал не один раз, и, сколько я ни разнообразил приемов и ни удваивал предосторожностей, мне ни разу не удалось обмануть его. Разум его никогда не дремал. Он так бы и продолжал свою разбойничью деятельность до сего дня, если бы не злополучный союз.

III. Гибель Лобо

Раза два или три мне приходилось замечать, что не все идет на лад в стае Куррумпо. Ясно было, что в нее вкрался какой-то беспорядок; так, например, временами ясно виделся след небольшого волка, бегущего впереди вожака, чего я не мог понять, пока один из ковбоев не надоумил меня.

— Я видел их сегодня, — сказал он, — и тот, что отбивается от стаи, — Бланка.

Тут я понял в чем дело.

— Теперь я, наверно, знаю, — сказал я, — что Бланка — волчица. Когда бы это затеял проделывать самец, Лобо не задумался бы покончить с ним.

Это навело меня на новую мысль. Я зарезал телку и обставил ее труп бросающимися в глаза капканами. Отрубив ее голову, которая считается отбросом, недостойным внимания волка, я положил ее немного поодаль и приладил по бокам два мощных стальных капкана, как следует выветренных от всякого запаха и чрезвычайно тщательно запрятанных.

Во время приготовления мои руки, обувь и одежда были вымазаны кровью, затем я обрызгал кровью и землю — как будто она вытекла из головы — и, закопав капканы, обмахнул поверхность земли шкурой каната и наделал много следов лапкой того же животного поверх зарытых капканов. Голова была расположена таким образом, что оставался узкий проход между ней и росшим поблизости кустарником, и в этом проходе я и поместил два лучших своих капкана, прикрепив их к самой голове.