Волки - [12]

— Где у меня голова? Я забыл полотенце! — крикнул он. — Колли, полотенце! — Волк понял и стремглав бросился к пещере.

Гламис погрузил свою голову в холодные воды ручья, потом он откинулся, тяжело дыша. Протирая глаза, он внимательно окинул лужайку и увидал три дула револьверов, угрожающе направленных на него.

Три человека, спрятавшись в траве за густым кустарником, окружили его… Кончено…

Несколько секунд Гламис оставался неподвижным. Угрожающая ему тройка также не двигалась. Они рассматривали друг друга. Без сомнения — это конец…

Послышалось легкое ворчание. Колли прибежал из пещеры. Он также увидел людей. Положив полотенце, он остановился, насторожившись. Он не бросился на людей, так как Гламис употребил все старания, чтобы перевоспитать в нем хищника.

— Колли! — вдруг крикнул как бы нечаянно Гламис.

Это было не простое обращение к волку; в крике послышалась мольба, отчаяние.

Собака умеет различать тон людских приказаний. Конечно, и волк не ошибся. Этот боевой крик приказывал ему оказать помощь хозяину.

Из покорной собаки Колли сразу сделался снова волком, грозой канадских лесов.

Он весь сжался и приник к земле в обломках ветвей.

— Еще один окрик, — произнес незнакомый голос, — и мы вас возьмем мертвым. Нам приказано доставить вас живым или мертвым. Руки вверх! Не двигайтесь теперь. Даусон, — сказал тот же голос, — обращаясь к товарищу, — обыщите его, нет ли при нем оружия…

Последние слова застряли в горле говорившего. Ужасное существо опрокинуло его навзничь и в одно мгновение прогрызло ему левую руку, затем впилось в шею. Напрягая все силы, агент старался сбросить с себя животное, но волк только скользнул ниже, вцепился ему в грудь и перегрыз ребро, смыкая свои страшные челюсти.

Выведя из строя одного, Колли бросился на другого. И этот агент, крича от боли, упал на землю. Третий, потеряв присутствие духа, не стрелял. Наконец, он пришел в себя и выпустил в волка подряд все заряды из своего браунинга.

Визг животного, упавшего от первого выстрела, вывел Гламиса из оцепенения. Он мгновенно принял единственное решение, которое могло его спасти.

Один из противников выведен из строя, изуродованный, с переломленными костями, другой еще лежит на земле, третий находится под угрозой раненого волка, уже наступающего на него.

Оценив положение вещей, Гламис скрылся, как стрела, среди кустарника. Очутившись в лесу в своей стихии, он почувствовал себя снова лесным человеком, настолько уверенным в своей безопасности, что крикнул:

— Колли!

И, как всегда, животное откликнулось на его зов. Оставив агента, волк бросился за своим хозяином.

Они бежали вместе.

Третий агент выстрелил им вслед. Грохот выстрела, жужжание пули были последними звуками. Человек и волк умели бегать бесшумно среди кустов. Пробежав с милю, они достигли маленькой лужайки, скрытой в зеленом сумраке леса.

Гламис остановился, чтобы перевести дух и сообразить, куда бежать дальше. Колли подошел к нему и любовно положил свою голову ему на колени. Гламис нежно ласкал своего единственного друга.

— Ах, Колли, — сказал он, — если бы не ты, я думаю, мне пришлось бы без сопротивления отдаться им. Без тебя я и раньше не выжил бы здесь…

Он остановился, пораженный неожиданностью. Голова животного скользнула вниз. Без визга, без жалоб зверь издыхал возле своего хозяина. Колли еще слабо помахивал хвостом, стараясь лизать руки Гламиса. Дрожь прошла по всему его телу, потом он повернулся на-бок.

Волк спас человека. Он геройски сопровождал его, раненый на смерть…

Через несколько минут уцелевший агент прибежал на лужайку по следам крови волка.

Он достиг своей цели, так как Гламис — преступник, которого он разыскивал, находился передним, беззащитный. Он рыдал, как дитя, прижимая к своей груди голову огромного мертвого волка.

Бешеный волк

Рассказ Н. Рагоза

I. Роковой укус

Только четыре волка из всей стаи пережили тяжелую зиму, и Черномордый был в их числе. Теперь, в июле, он кормил свой выводок, укрытый в большом гниловище, и, могучий и сытый, безнаказанно опустошал стада окрестных деревень. Его хитрость делала его неуязвимым, а по силе никто не осмеливался соперничать с ним; он весил почти четыре пуда.

Однажды на закате, когда кровавая полоса зари просвечивала между стволами деревьев, отбрасывая на землю длинные столбы теней, когда перекличка птиц, замолкая, уже переставала тревожить лесное безмолвие, Черномордый вышел на дорогу, огляделся и быстро побежал к опушке. Там, знал он, скоро удастся ему добыть зайца, гуся или овцу. Но не успел он пройти и половины дороги, как заметил впереди небольшую рыжую собачонку.

Встреча была необычна и неожиданна. Собаки не осмеливались так далеко уходить в лес; наверное, где-нибудь поблизости был и человек, и Черномордый сошел с дороги в чащу и притаился. Но собачонка была одна. Медленной, какой-то вихляющей походкой она бежала вперед по дороге, поровнялась с Черномордым и пробежала дальше; а человека не было ни слышно, ни видно.

Волк был сыт, собака не казалась завидной добычей, и Черномордый на минуту остановился, колеблясь, преследовать ли ее. Но ненависть волков к собакам погнала Черномордого по следу собаки.