Волк за волком - [36]

Больше советов Рейниджера всплывали у нее в голове. Чаще всего бури короткие. Все прекратится через час с копейками. От нее требовалось лишь переждать. Осуществить задуманное через час (с копейками).

Но буря только нарастала. Час с копейками превратился в два. Ветер выл все громче, а палатка все сильнее прогибалась под его натиском, пока Яэль не убедилось, что единственная вещь, удерживающая конструкцию, — это ее вес. Стены и основание было невозможно различить. Яэль забилась в кокон из пластика.

Она уснула, свернувшись в форме эмбриона. Ей снились кошмары, и иногда Яэль путала реальность с сновидениями, ведь они тоже состояли из темноты и воя.

Наконец, свет пробился сквозь остатки ее укрытия. Утреннее солнце распустило свои лучи по всей пустыне. Ветер прекратился, небо очистилось, и Яэль откинула палатку.

Все вокруг изменилось, пустыня будто родилась заново. Пески покрывали все, что было видно глазу. Палатку Феликса засыпало наполовину, а Зюндаппы были буквально похоронены под песком. Отлично, плюс ко всему остальному ей придется откапывать мотоцикл, и быстро, чтобы успеть до пробуждения Феликса.

Только направившись к мотоциклам, Яэль кое-что осознала: дороги не было. Ямы, камни, гравий — все исчезло. Дюны протянулись вплоть до моря. Тишина была такая, что ее можно было почувствовать телом. Ни ветра, ни рева мотора. Солнце было за горизонтом, но никто не ехал. Без дороги у большинства гонщиков связаны руки.

Ориентироваться по песку тяжело, но возможно. У Яэль были компас и карта. И даже если они не справятся с задачей, она умела определять дорогу по звездам. Она доберется до Каира и без дороги.

Это ее шанс выбиться вперед.

Она направилась к мотоциклу Феликса и начала копать. Ладонями, полными песка, она эвакуировала переднее колесо. Это занимало больше времени, чем ей бы хотелось. Песок был шелковистый и скользкий, постоянно норовил залезть обратно в яму.

Она только добралась до второго колеса, как вдруг:

— Эд! Ты это видела?

Сердце Яэль ушло в пятки при звуке голоса Феликса. Она повернулась к своему мотоциклу, как будто проверяла свой двигатель. Она видела брата Адель сквозь щели в разбитых шестернях Зюндаппа. Ох, как бы ей хотелось, чтобы он не просыпался.

— Эд? — он позвал снова. — Не спишь?

Яэль засунула руку в карман, зажав свой П38, и встала.

— Я здесь! Осматриваю двигатель.

Он улыбнулся. (Его улыбка поразила ее, и в то же время заставила возненавидеть себя. Как он мог улыбаться ей после всего, что она сказала и сделала? Как она могла сжимать в руке пистолет после всего, что он сказал и сделал?)

— Ты серьезно его покромсала, — сказал он, подходя ближе. — На моторном блоке две большие трещины, карбюратор лопнул. Я могу все починить, но нам придется подождать фургон техобслуживания.

Обычно, держа в руке Уолтер П38, Яэль чувствовала себя уверенней, чем когда-либо: жизнь, смерть, сила. Но в этот раз она ощущала свой пульс, бьющийся о металл оружия. Твердый и частый. Она не готова.

Феликс достал карманные часы, на которые смотрел тогда в квартире Адель. Увидев их так близко, Яэль могла подтвердить, что часы повидали немало. Края были притуплены, стекло треснуло. Феликс посмотрел на них в течении пары секунд, а затем положил обратно в карман.

— Уже поздно. Не то чтобы время что-то здесь значило. Можем поесть, — он направился к своему мотоциклу и начал открывать короб с провизией. — У меня пара энергетических батончиков, если хочешь. Обещаю, там никаких наркотиков.

Брат Адель ошибался. Время значило многое, поэтому Яэль кралась за ним, как тень. Она достала оружие, упорно вглядываясь в мышцы на спине Феликса.

У него добрые намерения. Он любит свою сестру. Он этого не заслужил.

— Странно, я был уверен, что они тут, — бормотал про себя Феликс, перебирая короб, принадлежавший не ему.

Давай, выруби его. Пульс Яэль бился о металл. Покончи с этим. Быстрее.

Ее рука сильнее сжалась вокруг пистолета. Она не могла заставить себя пошевелить пальцем.

Руки Феликса замедлились. Его мышцы напряглись.

— Это… это твои вещи.

Слишком поздно. Брат Адель поворачивался. Сейчас или никогда.

Ботинки Яэль распылили песок, в то время как она напала на парня. Он даже не сопротивлялся, когда она подняла пистолет, повернула его в руке и ударила оружием прямо в висок. Феликс упал на землю.

Яэль вся тряслась, во рту появился привкус желчи, но она работала быстро. Собрала оставшиеся вещи, откопала мотоцикл. Феликс так и лежал, обездвиженный, лицом вверх, руки раскинуты по бокам, как будто он собирался рисовать ангела на песке.

Жара усиливалась с каждой секундой. Яэль знала, что Феликс не придет в себя еще несколько часов, а такое долгое прямое воздействие солнца тело не выдержит. Поэтому она потратила минуту своего драгоценного времени, чтобы затащить парня в палатку, пытаясь не смотреть на ушиб от своего удара, который начинал припухать.

Там она его и оставила, а сама вскочила на мотоцикл и поехала.

Езда на мотоцикле по песку была задачей не из легких: почти как бег по воде или во сне. Невозможно медленно. Яэль удалось завести и сдвинуть Зюндапп с места лишь после нескольких безуспешных попыток. Каждый раз, когда колеса застревали в песке, ей приходилось откатывать мотоцикл назад, выкапывать его, затрачивая недюжинную силу и используя болезненную технику. Все это невероятно вымотало ее.