Волк за волком - [23]

Она выла вместе с ними.

ГЛАВА 9 (СЕЙЧАС)

11 МАРТА, 1956

ИЗ ПРАГИ В РИМ

Стая держалась вместе. Связанные единой целью и цепью колес и ревущих моторов. Гонщики двигались, как гонимое пастухом стадо, перебираясь через покрытые травой поля и голые скалы. В городах их встречали кричащие толпы людей, размахивающих плакатами со свастикой, а камеры Рейхссендера норовили запечатлеть спортсменов в идеальном кадре для вечернего репортажа.

Как лидеры соревнования, Катсуо и Лука стартовали первыми. Оба гонщика уже были далеко впереди и казались размером с песчинку. Больше всего на свете Яэль хотелось быть с ними, услышать рев мотора своего мотоцикла и оставить автобан за спиной.

Но этого не могло произойти по трем причинам: Такео, Хираку и Ивао. Они растянулись на дороге, третье, четвертое и пятое место. Именно те гонщики, которых Катсуо собрал у себя за столом, заметила Яэль. Возможно, они спланировали особую тактику. Нет, не возможно. Они точно ее спланировали. В этом не было сомнения. С того самого момента, как они стартовали в Праге, трио японцев сформировало так называемую блокаду. Между тремя гонщиками было абсолютно одинаковое расстояние.

Дорога была закрыта.

Троица передвигалась очень вяло. Мотоцикл Яэль ревел за их спинами, вынужденный ехать всего лишь на третьей скорости передачи (слишком медленно), рука крутилась на регуляторе. Она смогла обогнать Ямато, Долф и Карла, перескочив на шестое место. Но они все еще дышали ей в спину, в тот момент когда Яэль приблизилась к заднему колесу Хираку.

Он был самым молодым из троицы Катсуо. Самое слабое звено этой механической ловушки. Рано или поздно Хираку ошибется, и тогда Яэль будет готова.

Смотреть и ждать, смотреть и ждать. Километры накручивались на спидометре Хираку. Горы вокруг как будто сжались, воздух наполнился запахом свежести и только что выпавшего снега. Тело Яэль начало болеть, сжалось под постоянным напряжением, постоянным ожиданием.

Но дорога все продолжалась. И где-то далеко впереди от нее с каждой минутой все больше отдалялись Катсуо и Лука. (Она их больше не видела. Оба молодых человека исчезли за горами.)

Внезапно рядом с ней появился еще один мотоцикл. Его колеса закрывали Яэль те драгоценные сантиметры дороги, которые ей предстояло использовать, чтобы пробраться через барьер Катсуо в случае ошибки Хираку.

— Прости меня, Эд! — они ехали настолько медленно, что Яэль без проблем услышала голос брата Адель. Он кричал во всю мощь своих голосовых связок, наполовину привстав на сидении мотоцикла.

Яэль понятия не имела, как Феликсу удалось перескочить через стольких гонщиков. За удар в лицо Луки его оштрафовали на целый час времени, заставив стартовать из Праги последним. Хоть все гонщики и начинали в одно и то же время, место начала их гонки определялось по предыдущему результату. Брат Адель был достаточно далеко от Яэль, поэтому ей даже не пришлось притворяться, что она его игнорирует. Но теперь он был рядом с ней, и он сильно мешал ей сконцентрироваться.

— Лука был прав! Я подмешал тебе в суп лекарство! — прокричал он.

Яэль очень хотелось прокричать ему в ответ какое-нибудь проклятие, но на это не было времени. Хираку обернулся, отвлеченный громким признанием Феликса. Как раз то, что нужно было Яэль.

Она быстро переключила скорость и погнала со всей силы, направив свой мотоцикл прямо на Хираку. Его глаза округлились от удивления. Колесо Яэль даже не коснулось его, но агрессии, исходившей от нее, хватило.

Мотоцикл Хираку сошел с дороги. Его крик был почти таким же громким, как звук скрипа колес. На зеленой траве оказались двое: разбитый мотоцикл и покалеченный мальчик.

Его соратники попытались расширить расстояние между собой, заделывая утрату, но было слишком поздно. Яэль прорвалась сквозь троицу Катсуо и гнала со всей силы. Дорога перед ней очистилась, ее взору предстала горная цепь Альп. Листва у трассы превратилась в одно сплошное размытое пятно.

Перед ней все еще лежали километры дороги.

Гравий и ямы. Наклоны и отводы. Тень и прохлада. Такой была горная дорога.

Яэль летела по ней на крыльях кожи и ветра, мотоцикл под ней ревел. После преодоления каждого поворота или заслона она ожидала увидеть Луку или Катсуо. Но мальчики летели на собственных крыльях. На той скорости, которая унесла их далеко вперед. Даже доводя мотоцикл до предела, Яэль не могла их нагнать.

Вечер в Альпах наступил рано. Тени взобрались на край защитных очков Яэль, затем перекатились на ее ноющие конечности. Даже когда она оставила горы далеко позади, и впереди виднелся лишь пустой горизонт да воспоминания, темнота все нарастала. Ее усталость обосновалась в долгой ночи. Но Яэль не сдавалась.

Один за другим гонщики за ее спиной решали дать телу отдохнуть, выключая свои налобные фонари и останавливаясь у придорожных виноградников, чтобы поесть и отдохнуть. Загнать подальше сонливость и невообразимую усталость. Так поступила бы и Яэль. Если бы была обычным гонщиком.

Если бы внутри ее не тонули все эти красные территории карты Генрики. Если бы на ее руке не красовались пять волков и от ее действий не зависела судьба всего сопротивления. Если бы двое участников не мешали ей со своим прошлым. Если бы ей не надо было достигнуть адреса сопротивления до пересечения линии контрольно-пропускного пункта в Риме.