Волк за волком - [18]

Она не могла убрать его руку, иначе сама спровоцировала бы аварию. К тому же Лука все еще был близко, играя с судьбой. Забывая о приближающейся опасности.

Яэль сделала единственную возможную вещь.

Тормоза заскрипели от резкого нажатия на педаль: она буквально вдавила их в пол. Колеса под ней дрогнули, а пальцы Катсуо остались впереди. Японец не достал всего пару сантиметров до ее руля. Его рука теперь была направлена на Луку.

Ботинки Яэль задрожали, и она немного припустила тормоза. Ее мотоцикл елозил позади, а капли дождя ударялись о ее щеки, обжигая кожу. Она тряслась, мотоцикл трещал, Лука с Катсуо были уже далеко. Две удаляющиеся тени. Другие участники наступали на Яэль сзади, промчавшись мимо нее по одному и по два. Небо озарила молния, освещая противников. Большинство из них уже обогнали ее, скрываясь в тумане.

Яэль сжала зубы. Она должна собраться, сбросить с себя ошеломление, страх, забыть свое почти крушение. Нужно вернуться в форму.

Еще один Зюндапп замедлил свой ход. Остановился на одном с ней уровне.

Феликс даже не пытался соревноваться. Его взгляд был прикован к ней, полный беспокойства.

— Ты в порядке?

— В порядке, — сказала она. Так и было. Так и должно было быть. Она всего лишь испугалась. Постояла на краю смерти. За такую короткую жизнь с ней произошло слишком многое. Этот инцидент не должен был так ее взволновать, не должен был стать комком в ее горле. Потому что в этот раз она была хищником. Хищником, а не жертвой.

Никогда.

Дрожь еще не оставила Яэль, пальцы все еще тряслись, обхватывая ручки мотоцикла. Она вновь завела мотор и поехала. Подальше от брата Адель, ближе к победе.

КОНТРОЛЬНАЯ ТОЧКА, ПРАГА

КИЛОМЕТР 347

Вечером небо очистилось, шторм растаял под светом палящего солнца. Цветные облака захватили западный горизонт, как клешни. Испепеляя красный, натягивая ночь на оборванные шпили Праги.

Яэль смотрела на закат сквозь стекла окон контрольно-пропускного пункта. Она показала довольно хороший результат (два часа и сорок минут по официальным данным). Из Германии в Прагу лежал самый короткий из всех девяти отрезков соревнования, но гонка вымотала ее.

По ее коже бегали мурашки, проникая так глубоко, что даже языки горячего пламени ее души не могли добраться до них. Полупрозрачные локоны Адель свисали на глаза, такие же безвольные и поникшие, как и она после преодоления 347-ми километров сквозь мартовский шторм, пытаясь загладить ущерб, причиненный ей трюкаи Луки и Катсуо.

Гонка была жесткой. Они сжигали бензин на гладких автотрассах Европы, пролетая мимо причудливых деревушек, охраняемых молодыми представителями Гитлерюгенда, и пастбищ, полных мычащих коров.

Катсуо прибыл в Прагу первым. На считанные метры и секунды обогнав Луку. Их имена и показатели времени высветились на табло, написанные официальным руноподобным шрифтом. Яэль удалось добраться лишь до середины. Имя Адель Вулф высветилось девятым, между восьмым Ямато и десятым Ханом. Феликс плелся за ней двенадцатым. Следующий отрезок соревнований, от Праги до Рима, будет не менее тяжелым и выматывающим.

— Ты уже дала имя мотоциклу?

Ослабшие мышцы Яэль напряглись. Ее глаза оторвались от неба, поворачиваясь в сторону голоса. Феликс стоял у камина. Огонь отливал золотом на его светлых волосах. В руках он держал миску с супом.

Дала ли она имя мотоциклу? О чем он говорит?

Мысли Яэль бродили по тысячам личных дел и документов, которые она читала об Адель, но такой информации не припоминала. Это было живым, общим воспоминанием, о котором знали только близнецы.

Паутина лжи могла в любую секунду разорваться.

— Помнишь тот БМВ Р35 в форме рыбьего хвоста? «Ремень кнута»? — губа Феликса дрогнула от ностальгических воспоминаний. — Моим любимым все равно был «Грим». Он был самым быстрым, плавно шел по дороге. Ни один с ним не сравнится.

Ремень кнута? Грим? Что, черт возьми, она должна была сказать на это?

Однако Феликс, казалось бы, и не ожидал от нее никакого ответа. Он продолжал говорить.

— Эти Зюндаппы сильные. Хороший двигатель, большая сила. Думал назвать своего Тор. Или Локи?

— Как хочешь, — слова Яэль повисли на паучьей нити, напряженные, озлобленные. Она произнесла их не таким тоном, как Адель прошлой ночью.

Феликс вздохнул.

— Послушай, я знаю, что ты не рада меня здесь видеть. Но если ты настолько упряма, что продолжишь участие, самое меньшее, что я могу сделать, — это убедиться, что ты правильно питаешься.

При этих словах Феликс протянул ей миску с супом из бычьего хвоста. Пар от жидкости ударил ей в лицо, щекоча ноздри запахом множества ингредиентов. Гвоздика, лавровый лист и перец. Тмин, петрушка и можжевельник. Толстые куски мяса. Во рту у Яэль давным-давно не было и маковой осинки, она была невообразимо голодна, однако не приняла дар Феликса.

— Ты ведь знаешь, на туре нельзя брать еду из чужих рук.

— Я не просто какой-то другой гонщик. Я твой брат.

Брат. Это слово должно было означать что-то. В нем был заложен какой-то код чести, который Яэль не могла уловить. Ведь ее семья давно превратилась в прах, развеянный по ветру.

— Перестань, не глупи, — Феликс вложил миску с супом в руки Яэль. — Поешь. Я принесу немного воды.