Волк по имени Ромео. Как дикий зверь покорил сердца целого города - [70]

А между тем общение со зрительской аудиторией Гарри и Хайда происходило довольно болезненно. Но даже если я и не одобрял всего происходящего, я уважал каждого из этих мужчин за умение находиться в непосредственной близости к волку и при этом управлять толпой зевак. В большинстве случаев я наблюдал за всем со стороны или проезжая мимо во время своей прогулки по озеру.

Однажды, чтобы просто обратить на себя внимание, когда шоу Гарри шло уже полным ходом, я взял с собой на пляж, который располагался сразу за нашим домом, любимца Аниты – беспородного шалопая Шугара и, чтобы раззадорить Большого Шуга и потрафить его маниакальной страсти к игре «обслюнявь – принеси», стал кидать ему теннисные мячи. Увидев это, Ромео, конечно, тут же покинул свою свиту и, светясь радостью в предвкушении встречи со старым собачьим приятелем, которого он не видел целую вечность, помчался в нашу сторону, прыжками преодолевая разделявшие нас полмили. А компания на озере быстро рассосалась.

Как-то в середине января, погожим солнечным субботним днем, я заметил активность вблизи утеса Биг-Рок. Привычная команда была уже на своем посту: Гарри и Бриттен в авангарде, еще несколько парней с внушительным съемочным оборудованием и пожилая пара с двумя афганскими борзыми – порода поджарых высоких собак, выведенная в степях Центральной Азии, чтобы загонять быстроногих диких животных, в том числе и волков. Борьба и игривые покусывания Ромео и Бриттен обычно служили началом общего действа. В паузах волк бегал рысцой туда-сюда, обнюхиваясь с собаками и позируя, или лежал поблизости, изучая обстановку. Затем пожилая женщина отпускала своих борзых с поводка (они с мужем оставались возле утеса), и те галопом неслись по скрипучему снегу через озеро на ослепительном бело-голубом фоне, а Ромео широкими прыжками мчался в двух шагах от них. Волк и собаки наслаждались своей компанией и возможностью бежать рядом просто ради удовольствия – вряд ли такую ситуацию могли предвидеть создатели данной породы. Потом наступал период отдыха, шла очередная игривая потасовка Ромео с Бриттен, затем коллективные обнюхивания по кругу и, может быть, еще один забег с афганцами.

Формат этого конкретного междусобойчика был вполне стандартным, если можно так сказать. Но при этом, как всегда, было еще несколько новичков, которые прослышали о «шоу», и просто случайные прохожие. Так что каждый раз несколько новых зрителей и собак присоединялись к этой группе. Но в тот солнечный выходной машины все прибывали и прибывали, доставляя на заснеженный берег группы взрослых с детьми и собаками. Некоторые из них были здесь впервые, и в любом случае людей было слишком много, чтобы Гарри мог контролировать ситуацию. Большинство из двух дюжин (или более) человек и полдюжины собак понятия не имели, кто такой Гарри и что он тут делает.

Я с Гасом подошел поближе, встав примерно в сотне метров, расчехлил фотокамеру и начал наводить объектив, не переживая из-за того, что кто-то постоянно попадает в кадр (когда так много народа, этого не избежать). Я хотел запечатлеть ту безумную карнавальную атмосферу, которая окружала волка, одну из самых сюрреалистичных форм взаимодействия между миром людей и миром диких животных, которую я когда-либо наблюдал. Ромео бегал туда-сюда, поскуливая и вывалив язык, вовлеченный вместе со всеми действующими лицами в эту ирреальную атмосферу. Он был явно разгорячен и перевозбужден. Наконец он выбежал на лед и улегся примерно в шестидесяти метрах от меня и Гаса. Почти сразу же в толпе пронесся ропот, люди встревожились. Гарри с Бриттен двинулся в сторону Ромео, очевидно, собираясь успокоить его и увести от толпы. И именно этот момент выбрал стоявший позади трехлетний малыш в ярко-красной забавной шапочке и зимнем комбинезоне, чтобы плюхнуться на снег рядом с родителями и закатить первоклассное детское представление, начав биться в истерике и пронзительно визжать во все горло, как раненое животное.

Волк встрепенулся и поднял голову, пристально глядя на это маленькое корчившееся и визжащее кроваво-красное пятно на снегу, в котором вряд ли можно было распознать человеческие формы.

«О, черт!» – прошипел я себе под нос. Больше, похоже, никто не понял, что у Ромео включился охотничий инстинкт, на что мы так долго напрашивались.

Хруст снега под ногами, вероятно, заглушал звуки, а Гарри думал только о том, чтобы переключить внимание волка на себя, он, вероятно, мог даже не слышать визга ребенка, как не заметил и коричневого с серыми подпалинами толстячка мопса, который откололся от толпы и побежал за ним и Бриттен, навстречу волку. С разбега обогнав Гарри, мопс, поскользнувшись, проехал по льду и вылетел прямо на волка. Ромео напрягся, шерсть на холке встала дыбом, взгляд сфокусировался на этом маленьком существе всего в нескольких шагах от Гарри, и, прыгнув вперед, он схватил песика и помчался в сторону берега Дредж-Лейкс. Почти одновременно Гарри, который тоже поскользнулся и упал, успел крикнуть: «Нет!» – и волк сразу разжал челюсти и выпустил незадачливого мопса на лед, а сам побежал дальше.