Волк по имени Ромео. Как дикий зверь покорил сердца целого города - [57]

Я двинулся на лыжах дальше, понимая, что его не переубедить: он мог бы привязать к своей голове свиную отбивную, лечь на землю и точно так же быть в полной безопасности. А если он так переживал за себя и своих детей, то почему не уехал отсюда, а вместо этого намеренно подходил близко к животному, которого опасался? Я очень живо представил себе, как Ромео пробегает мимо этого малого, направляясь к одному из своих собачьих приятелей на дальнем берегу озера, и превращается в кровавое месиво из-за сущей ерунды.

Охота на зайцев и водоплавающих птиц была разрешена в определенных, отдаленных районах Дредж (не случайно эти богатые дичью места часто посещал волк). Большинство охотников были местной молодежью, они отправлялись в лес пешком или на велосипедах прямо из своих домов. Неопытному молодому человеку довольно сложно удержаться и не нажать на курок при виде всего, что движется – от норки до бобра, – не говоря уже о такой мишени, как волк.

Однажды осенью Гарри и Бриттен получили наглядное доказательство того, какой опасности подвергается Ромео (не говоря уже обо всех нас), столкнувшись с подобным спортсменом-охотником. В осенних сумерках они брели по бездорожью в Дредж, надеясь встретить Ромео, но вместо этого чуть не нашли свой конец от шальной пули 12-го калибра, которая с глухим стуком врезалась в дерево над головой Бриттен[41]. Когда Гарри крикнул, из-за кустов вышел подросток, со смущенным и виноватым видом, а его друг бросился бежать. Оказалось, они подумали, что темная фигура – это волк.

Можно не сомневаться в том, что были и другие эпизоды. Из своего дома и двора я часто слышал одиночные выстрелы в позднее время со стороны Дредж или окружавших его склонов и гадал, не станет ли один из этих выстрелов последним звуком, который услышит Ромео. И кто знает, что может случиться в соседней долине Монтана-Крик, в лесах с многочисленными торфяными болотами в Сполдинг-Медоуз и дальше, в сторону реки Херберт – в тех местах, куда волк точно ходит и где сезонная охота и ловля диких животных вполне легальна.

А как насчет встреч на заднем дворе, когда кто-то открывает дверь и сталкивается нос к носу с волком, а рядом его домашний питомец или даже дети? Один мой сосед, старожил Джуно, сообщил мне с косой ухмылкой, что первый шаг волка по его территории – она находилась менее чем в ста метрах от одной из любимых троп Ромео – станет для него последним. Другая местная жительница, любившая со своими детьми побродить пешком и на лыжах возле «хижины конькобежца», сказала мне, что не хотела бы видеть волка там, где гуляют ее дети. Но при этом продолжала ходить на озеро, увеличивая шансы на такие встречи, – удивительное поведение для желающего их избежать. Тем не менее ее мысль была очевидной: что-то нужно менять. Вот только сама она не собиралась меняться.

Такие настроения отражали отношение к Ромео с первых дней его появления у нас, но со временем сторонники и противники волка стали еще заметнее расходиться во взглядах. Народ, который не одобрял идею позволить волку разгуливать, где ему вздумается, теперь указывал на инцидент с биглем – далеко не забытый – в качестве реального подтверждения той опасности, которую волк представлял для общества. Этого нельзя было допустить. В то же время его сторонники исходили из того, что, в конце концов, мы живем на Аляске, и не волка, а людей следовало винить во всем произошедшем или в том, что могло произойти.

Не нужно было находиться вблизи ледника или рядом с волком, чтобы почувствовать нарастающую враждебность.

Как-то раз во время ежегодной ярмарки в День благодарения, стоя рядом с моим стендом с фотографиями, какой-то мужчина с самодовольной усмешкой и громко, чтобы я услышал, сказал своим сыновьям: «Эй, парни, а этот волк на снимках, по-моему, похож на того, с которого мы сняли шкуру этой весной?» А однажды зимой, стоя в очереди в кассу в магазине «У Фреда», я нечаянно услышал, как один сурового вида крепкий парень сообщил другому, что его приятель «позаботился» об этом «чертовом черном волке», которого «никто больше не увидит, хе-хе-хе».

* * *

Однако Ромео, явно не подозревавший о собственной кончине, продолжал трусить через озеро по своим ежедневным делам. Конечно, он был везунчиком, но не только. Едва ли черного волка можно было назвать пассивным объектом для наблюдений, существующим здесь по нашей прихоти. Он вращался среди нас и развивался, демонстрируя потрясающие умственные способности вкупе с силой, быстротой реакции и эмоциональной восприимчивостью, непрестанно осмысливая что-то и принимая решения, от которых зависела его жизнь. Он явно научился распознавать значение человеческих жестов и нюансы запахов и уходить в тень при намеке на опасность.

Но даже если он смог бы разгадать злой умысел людей, собаки, те существа, которых волк обожал, по иронии судьбы, становились самой большой угрозой его существованию. Любая потасовка с участием вышедшей из-под контроля невоспитанной и агрессивной или запаниковавшей шавки могла спровоцировать смертельно опасную реакцию, исходящую, конечно, не от собак, а от их владельцев. Подобные опасные встречи, пусть и редкие, были неизбежны, ведь они происходили с самых первых дней. И это неудивительно, учитывая огромное количество ежедневных волчье-собачьих контактов, а также невежественность, беспечность, а порой и просчитанные действия отдельных хозяев.