Волк по имени Ромео. Как дикий зверь покорил сердца целого города - [22]

Когда люди осушили озера и вырубили леса в сердце долины, унылый серо-зеленый пейзаж Менденхолла и прилегающей к нему территории Дрейдж-Лейкс, а также парковой зоны Браверхуд-Бридж дополнился вырубленной полосой леса, протянувшейся в сторону моря. Там расположились жилые кварталы, школы, церкви, бизнес-парки, торговые центры и, наконец, промышленная зона вблизи аэропорта Джуно, на границе с приливной заболоченной полосой побережья. В целом основная зимняя территория волка в те дни охватывала примерно семь квадратных миль. Обычно она охватывает сотни и даже тысячи миль.

Для человека такая территория может показаться огромной, но только не для волка[10]. И, опять же, это было одиночное животное, а не стая, к тому же он недавно прибыл сюда. Так что столь ограниченный участок был вполне логичен. Внутри этой территории все его передвижения были действительно предсказуемы, а исключения лишь подтверждали правило. Волк то и дело исчезал на один или несколько дней. Как только мы начинали склоняться к тому, что он ушел в другое место, волк был тут как тут, бродя своими привычными маршрутами. Он все меньше держался вблизи своего укрытия, где имелся путь к отступлению, как обычно заведено у мигрирующих волков.

На новой, незнакомой территории волку следовало быть более осмотрительным. Одной из главных причин гибели диких волков биологи называют распри между стаями, когда волка убивают животные из другой семейной группы за то, что чужак нарушил границы их помеченной территории. Попробуйте взглянуть на нас глазами черного волка: огромная, странная стая, на чью землю он вторгается под страхом смерти. По любым меркам, волчьим или человеческим, он вел себя дерзко.

С другой стороны, одинокие животные, если их не убили и не изгнали, иногда действительно становятся волками-спутниками, живущими на границе территории своей стаи, промышляя охотой и в то же время, возможно, находясь в зоне ауры своих сородичей. А через какое-то время у волка-спутника может появиться возможность примкнуть к стае, найдя себе там партнера, и снова открыто стать ее членом. Порой какой-нибудь изгой заманивает готового отколоться от стаи волка противоположного пола, чтобы создать свою собственную семью. Дерзкое поведение на новой территории довольно часто вознаграждается с биологической точки зрения[11]. Как сложится та или иная ситуация, зависит от характера животного, времени и обстоятельств – здесь кости бросает матушка-природа. Может быть, и в нашем странном случае произошла именно такая история, как тысячи лет назад у того древнего костра: будущий союзник ждет, когда его позовут.

* * *

Если я собирался прогуляться с собакой, то обычно с какой-то одной: иногда с игривой красавицей Дакотой, иногда со смирным Гасом. Несмотря на то что волк так благородно проявил терпимость по отношению к нашей младшей собаке, Чейз из-за своего поведения теперь всегда была на поводке. Я начал постепенно отклоняться от маршрута, на котором обычно встречал волка, чтобы позаниматься со всеми тремя собаками, хотя нисколько не сомневался в том, что, беря с собой всех собак, я тем самым увеличивал шансы на встречу с ним: его привлекала шумиха. И все же я надеялся на нечто большее, чем снимок в окружении своры игривых собак. Я хотел узнать этого завораживающего волка поближе и, возможно, разгадать причину его странного поведения. Но использовать собак в качестве приманки казалось не совсем правильной идеей, даже в том случае, если это не принесет никакого вреда ни собакам, ни их хозяевам. Другие собаки и люди могли повести себя иначе, и я не хотел подавать им пример.

Идея взять с собой только одного питомца, казалось, была вполне хорошим компромиссом для постепенного отказа от собачьего посредничества. Со временем я все чаще стал предпочитать искать волка в одиночку, на лыжах или пешком. Но, как выяснилось, остаться с волком наедине становилось все труднее.

Хотели мы этого или нет, но Дакота была прирожденным магнитом для волка, и нам с трудом удавалось разводить этих двоих.

С точки зрения человеческой эстетики она просто блистала и была откровенно роскошной собакой: мощная грудь, тонкая талия и рельефное мускулистое тело, покрытое мягкой бархатистой шерстью, короткий пушистый хвост. Ее изящную вытянутую мордочку украшали нежные карие глаза в черном ободке век. Конечно, все мы считаем своих собак самыми красивыми и совершенными, но чтобы доказать, что мы не были ослеплены своей любовью, скажу, что несколькими годами ранее Кота была выбрана в качестве модели для съемки в рекламе каталога одежды торговой марки «Эдди Бауэр», проводившейся в Джуно. За веселое времяпровождение на леднике вместе с не менее красивыми людьми ей заплатили угощением и ласками, а мы вдобавок получили банковский чек.

Но какой бы прекрасной она нам ни казалась, о биологическом влечении не могло быть и речи. Дакоту стерилизовали в раннем возрасте, а к моменту первой встречи с волком ей было уже почти девять лет. Так что вряд ли она излучала соблазнительные феромоны, которые могли разжечь волчий пыл. Не важно, насколько близки были животные генетически, она явно не была похожа на волка – разве что в общих чертах – и была на треть меньше средней волчицы. Надо сказать, что вокруг было немало молодых хаски, несколько видов крепких овчарок, а также множество аляскинских маламутов, которые, надо думать, гораздо больше подходили волку.