Волк - [160]

Он оглянулся и увидел Прайса, приближавшегося к нему верхом на сатрианском коне. Роупер моргнул и оглядел его с головы до ног.

– Где Уворен, Прайс?

– Уворен пал в бою, милорд. Он больше не сможет ответить за свои преступления.

Роупер не сводил с гвардейца глаз. Лицо Прайса, сплошь покрытое грязью и запекшейся кровью, оставалось бесстрастным, но он держал поводья левой рукой, в то время как вторая была крепко прижата к груди. Правое плечо было ощутимо ниже левого.

– Запоздалая жертва битвы? – спросил Роупер, наконец.

– Точно так, милорд.

Роупер отрывисто кивнул:

– В таком случае, Грей – капитан Гвардии. А ты – снова ликтор.

– Спасибо, лорд.

Роупер немного помолчал:

– Я хотел, чтобы он пришел сюда, Прайс.

– Он ни за что бы не пришел, лорд, – ответил Прайс очень тихо.

Град наконец прекратился. Роупер обещал дать час, и, по его ощущениям, сатрианцам оставалось еще минут десять на то, чтобы покинуть Алтарь. За их спинами осталось гигантское поле, усеянное трупами и вырубленный лес из длинных пик. Слетевшиеся вороны и чайки уже клевали павших, причиняя боль тем, кто был еще жив. То тут, то там из кучи окровавленных тел раздавались слабые вскрики. Над головой продолжали висеть тяжелые тучи, но воздух стал чище и свежее. Дневной свет медленно угасал. Охота на сатрианцев будет вестись всю ночь. К тому времени, когда солнце поднимется вновь, большинство из них превратятся в неподвижные холодные тела…

Белламусу удалось переправиться через Абус. На то, чтобы выбраться из Черной Страны, ушло три дня, и все это время за ними неотступно следовали Скиритаи. В дневное время они не пытались изматывать сатрианцев или вступать в бой с намного превосходящими их силами – просто наблюдали и отсылали доклады. Но ночью делали все возможное, чтобы лишить отряд Белламуса сна – как непрекращающимся гудением горнов, так и опасными скачками во тьме. Последний взгляд на Черную Страну Белламус бросил уже после того, как пересек широкую реку. Дрожащий и мокрый, он смотрел на оставшиеся позади бесплодные холмы. С противоположного берега за ним наблюдали Скиритаи. Анакимы любили свою землю, и та сторона границы – с ее суровой первобытной дикостью – была им более по душе, чем возделанные поля сатрианцев. Мрачные леса, некогда возвышавшиеся по всему Альбиону, теперь покрывали лишь анакимские холмы – словно щетина, топорщащаяся на спине огромного спящего кабана.

И леса эти были совершенно не похожи на те, которые росли в Сатдоле. Плющ, кусты жимолости и розы, а также растение, известное под названием «лунный свет», обвивали огромные и древние дубы, ясени, буки, грабы и вязы. Деревья там стояли более тесно. Плотный навес из древесных крон создавал густую тень, в которой бродили волки, медведи и рыси. Стволы росли прямее и упорнее тянулись к свету – со стороны казалось, будто плотная фаланга из пик поднималась в небеса. На вершинах самых высоких деревьев висели гигантские анакимские глаза, сплетенные из ивовых прутьев (Белламус часто задавался вопросом, как их туда затаскивали). Ветви были покрыты накипью лишайника. На многих стволах можно было заметить отпечатки рук – словно плоть деревьев была мягкой и податливой для анакимов и проявляла свою древесную суть только при приближении к ним сатрианцев. Леса Черной Страны не шуршали на ветру, а дрожали. И не скрипели в бурю, а скорее – стонали.

Прежде чем впервые ступить на землю Черной Страны, Белламус постарался узнать об анакимах как можно больше. Он познакомился с их законами, обычаями, экономикой, технологиями, лидерами, героями, языком и историей. Но теперь, оглядываясь на тот берег Абуса и всматриваясь в темный дикий лес, он с горечью осознал, насколько велико его невежество. Он старался подробно расспрашивать каждого анакима, с которым сталкивался на пути, об их земле, законах и образе мышления. И только сейчас понял, что многого они не говорили ему – просто потому, что не считали нужным рассказывать об и так очевидных для них вещах.

Когда они с лордом Нортвикским грабили восток страны, он ожидал, что анакимы схлынут со своих земель под давлением его армии – то есть поступят так, как поступил бы его собственный народ при угрозе оккупации. Конечно, некоторые предпочли бежать под защиту стен Хиндранна, но большинство осталось и погибло. У них не было оружия, не было оборонительных рубежей. Они знали, что их ожидает бойня, но все равно остались. Белламуса это озадачило. Как следовало понимать такое поведение? Может, они были не в состоянии до конца понять, насколько страшная угроза исходит от переправившихся через Абус армий? Может, воображение их беднее, чем то, которое свойственно людям расы Белламуса, и они не в состоянии постичь смысл смерти? Ему пришлось расспросить огромное число пленных, прежде чем женщина с приграничных земель по имени Адрас поведала ему нечто новое: о том, что анакимы как бы прирастают к своим землям.

Понять такое сатрианцам было сложно. Анакимы не испытывают тяги к путешествиям или открытиям новых территорий. Их единственное желание – оставаться на одном и том же месте и растить свои семьи. И с каждым прожитым годом они любят свои дома все сильнее.