Волк - [2]

По ту сторону горного массива она сразу же натолкнулась на деревню. День уже клонился к вечеру. Сначала она подождала в густом ельнике, и потом стала осторожно красться в обход садовых изгородей, ловя запах теплых сараев. На улице никого не было. Боязливо и жадно она заглянула в пространство между домами. И тут раздался выстрел. Она высоко запрокинула голову и бросилась, было бежать, как прогремел второй. В нее попали. Ее беловатое брюхо покрылось с боку кровью, которая стекала вниз густыми клейкими каплями. И все же большими прыжками ей удалось уйти и достичь леса на другом склоне горы. Там она на мгновение затаилась, прислушиваясь, и до нее с двух сторон донесся шум голосов и шагов. В страхе она подняла взгляд вверх по горе. Она была крутой, поросшей лесом, и очень трудной для подъема. Однако у нее не оставалось другого выбора. Задыхаясь, она принялась взбираться по отвесной горной стене, в то время как внизу за ней по горе поднялась суматоха проклятий, распоряжений и огоньков фонарей. Дрожа всем телом, раненая волчица карабкалась вверх через полутемные еловые заросли, в то время как из ее бока медленно вытекала коричневая кровь.

Холод спал. Западная часть неба была мглистой и, похоже, обещала снежную бурю, что было весьма характерно для здешних мест в это время года.

Наконец-то, выбившаяся из сил волчица добралась до вершины. Теперь она стояла на слегка отлогом, большом снежном поле, вблизи пика Буздаг, высоко над деревней, из которой только что убежала. Голода она не чувствовала, лишь сумрачная, скребущая боль раздирала ее изнутри. Тихое, легкое повизгивание вырвалось наружу из ее опущенной пасти — сердце билось тяжелыми болезненными ударами — чувствуя, как сверху на нее невыразимо тяжелым грузом давит длань смерти. Стоящая неподалеку одинокая раскидистая ель притягивала ее к себе; она села у дерева и тоскливым, пристальным взглядом стала смотреть в снежную серую ночь. Скуля, волчица поднялась и повернула свою красивую голову в сторону света. Там, на юго-востоке, вставала огромная и кроваво-красная луна и неторопливо поднималась выше по тусклому небу. Еще ни разу в течение многих недель она не была такой красной и такой большой. Печальные глаза умирающей волчицы, не отрываясь, глядели на поднимающийся диск, и она снова, уже из последних сил, выжала из себя слабый вой, который мучительно и бесшумно улетел в ночь.

Тут приблизились огни и шаги. Сельчане в толстых шубах, с меховыми шапками на головах и нелепыми крагами на ногах прокладывали себе путь по снегу. Раздалось всеобщее ликование. Толпа обнаружила истекающую кровью волчицу, по ней два раза выстрелили, и оба раза промахнулись. Потом, увидев, что она уже находится при смерти, набросились на нее с палками и дубинами, но животное уже ничего не чувствовало.

Разбитое звериное тело люди потащили вниз, в деревню. Они смеялись, хвастались друг перед другом, радовались предстоящей выпивке и сытному ужину. Они пели песни и осыпали ругательствами несчастное животное. И ни один из них не замечал ни красоты занесенного снегом леса, ни сияния красной луны, которая высилась над Кишдагом, и слабое сияние которой отражалось на стволах их ружей, в снежных кристалликах и в угасших глазах убитой волчицы.