Волхв - [7]

– Петр, ты видел, что творил этот служитель русских богов, этот… – Первый купец задумался, вспоминая трудное русское слово. – Как там он себя назвал?

– Волхв, волхвом он себя назвал, любезный Фока, – поспешно откликнулся второй.

– Да, именно волхв, очень сильный волхв, – продолжил задумчиво первый. – Если он пройдет к князю Мстиславу и смутит его веру в нашего бога, то нам будет трудно, очень трудно подчинить себе русов.

– Наши люди в княжеском замке сказывают, – робко заговорил Петр, – что старшая дружина князя недовольна и хочет отложиться от нашей истинной веры.

– Мы не должны допустить этого, – заволновался Фока. – Страшно подумать, что будет, если русы снова станут поклоняться этому, как его…

– Перуну, любезный Фока.

– Да, именно Перуну. – Первый купец провел ладонью по лбу, словно пытаясь согнать вместе с мухами тяжкое бремя склероза. – Нет более страшных врагов для империи, чем эти русы, когда они верят в своих богов.

Он взял рукой, усыпанной золотыми перстнями, Петра за локоть, чтобы придать своим словам особую важность:

– Я знал воинов, которые дрались с русами Святослава под Адрианополем[9]. Иоанн Цимисхий послал тогда против десяти тысяч русов сто тысяч лучших воинов империи! Не многие из этих ста тысяч остались в живых, в ужасе спасаясь бегством. И все потому, что воины русов были заговоренные этими…

– Волхвами, любезный Фока.

– Да, волхвами. Я думаю, что из-за этих волхвов их воинов нельзя было поразить ни мечом, ни стрелой, хотя русы дрались без доспехов, обнаженные по пояс. А бьются они с двумя мечами в руках и, двигаясь быстрее молний, убивают наших лучших воинов, как беспомощных ягнят.

– Неужели все так страшно?

– Страшнее, чем ты думаешь, Петр, – стискивая пальцы с перстнями на локте, продолжал мудрый Фока. – Воины, которых я знал, прежде били и арабов, и франков. Они мне говорили, что сам бог войны вселяется в этих русов, когда они идут в бой… Ты понимаешь, что нам грозит, если этому волхву вдруг удастся вернуть им старую веру?!

Второй купец сосредоточенно молчал, испуганно округляя глаза.

– Сейчас наш человек на воротах, этот русский христианин, не пропустил этого…

– Волхва, любезный Фока.

– Да, этого волхва, но он ведь на этом не успокоится, – закончил свою мысль первый. – Он будет снова пытаться попасть к Мстиславу. Поэтому ты, Петр, пойдешь сейчас в корчму и спросишь купца Михаила. Это декарх синодиков[10]. Скажешь, чтоб послал пару своих головорезов убрать этого…

– Волхва, любезный Фока.

– Проклятье! Да знаю, что волхва! – занервничал первый. – Я же пойду в город и поговорю с отцом Федором, чтобы он подготовил наших сторонников. И давай поспешай.

Купцы разошлись в разные стороны. Первый отошел к своей палатке, накинул на плечи черный плащ с капюшоном, вытащил откуда-то старую клюку и, подпоясавшись веревкой, заковылял к воротам города.

– Монах я странствующий, – запел первый елейным голоском, едва его попытались остановить. – Ищу благословения у отца Федора, для паломничества по святым местам.

– Ищи себе благословения в другом месте, – было заговорил молодой стражник.

Но Черный быстро пришел единоверцу на помощь:

– За что обижаешь святого человека, пусть идет; что мы, звери, что ли, какие.

Византиец прошмыгнул за ворота и быстро засеменил к приземистой церкви, купол которой тускло маячил над крышами невысоких домов.

Велегаст тем временем шел по дороге, прижатой северной стеной острога к обрывистому склону, под которым желтела полоска пляжа. Ветерок приносил оттуда соленый запах водорослей и мерный шелест сонной волны, со вздохом ласкающей берег. Вдруг его рука, сжимавшая посох, ощутила странное жжение. Волхв резко остановился.

– Что, что случилось? – встревожился отрок.

– Сварог нас упреждает, – отвечал старец, сдергивая с набалдашника тряпицу, которая закрывала огромный самоцвет. – Беда нам грозит.

Почти одновременно они обернулись и увидели, как следом за ними по дороге скачет пара лошадей, запряженная в крытый возок. Старец схватил юношу за руку и быстро потащил его за собой, направляясь на небольшой мысок, вытянувший к морю узкий земляной нос. У основания мыса волхв прочертил посохом по сухой земле черту и, прошептав заклинания, двинулся дальше. Там, где земляной клин сузился настолько, что на нем с трудом могли стать только двое, они остановились. Как раз в этот момент возок остановился, немного не доехав до того места, где волхв и отрок свернули с дороги. Возница, крепкий чернобородый мужик, быстро соскочил на землю и пошел вперед, высматривая след на пыльной дороге. Следом за ним из возка выскочил очень высокий и длиннорукий напарник. Видно было, что эти люди знали толк в своем ремесле; они быстро нашли нужные им следы и безошибочно пошли в нужном направлении. Но шли эти двое так, словно не видели стоящих на краю мыса людей. Беспокойно оглядываясь вокруг, Чернобородый и Длиннорукий все же дошли до черты, оставленной посохом волхва. Посмотрев в глубокие земляные расселины справа и слева, Чернобородый все же переступил черту.

– Вот они где! – вскрикнул он удивленно.

В руках Чернобородого и Длиннорукого мгновенно появились острые ромфеи – короткие византийские мечи для наемных убийц.