Вольфрамовая нить - [3]

но нож был заточен,

дом обесточен

и в темноте колко… острее в бок…

 и злые глаза под челкой.

Они приходили по-очереди

и скопом

ломались, ломали о сердце тупые копья

толпились в квартире, как дети в моей утробе —

Хотели боли как вурдалаки крови.

А я молчала —

разговор повод —

Разжечь их животный неутолимый голод

У них ведь большое пустое брюхо

От уха до уха.

Война за занавесками

За окном война — а ты о занавесках —

Мне не интересно о цветах —

Мне уже давно не интересно — хлам и прах.

Циферблаты, стрелки — невозможно —

Время посчитать и просчитать —

За окном война — и все что можно: убивать.

Все проходит

Все проходит… Остаются те же чашки, те же блюдца.

Та же теплая вода из под крана в никуда.

Как из детства занавески над окном на толстой леске,

Бабочки оконный прах вянет в марлевых тисках.

Все пройдет… Пройдут соседи, под окном чужие дети.

Будущим счастливым бредя, ты пройдешь, махнув рукой.

На трамвае, мотоцикле или на велосипеде —

Ты уедешь… Все проходит, до свиданья, дорогой.

То, что куплено случайно: не пройдет как ни печально —

Только те, кто изначально оставались навсегда —

Умирают и уходят — одеваясь по погоде — так задумано в природе.

До свиданья дорогой.

Я как в поезде бетонном — люди машут мне с перронов —

Чай горячий — пес бродячий — безнадега и покой.

Забудь

Кто виноват? Не важно. Если напротив дом

Бессмысленно многоэтажный и небо лежит на нем

Спальное небо районов — солнца желток вареный.

Кто виноват? Безразлично, если окно в бетон.

Масла кирпич и спички, заплесневелый батон.

Ссадина, снег соленый, лысые ветки клена.

Кто виноват? Поверь мне… Этот вопрос ни к чему

Глухие соседские двери. Лестничное недоверие…

Неважно. Никто. Забудь.

Все к дождю

Все к дождю… мокрые флаги не так врут —

Дальше ливень — ботинки с убитых солдат и рожать.

Слишком чувствую остро-и выстрела не избежать —

И лежать. Дальше дождь. Похоронят и после убьют.

Все к дождю. Сплетни, подписи — море чернил —

Зэки или менты — в мокрой пыли не разглядеть —

Я хотела не видеть, но я разучилась хотеть —

Ты был тоже к дождю, а не к радости и любви.

Это самая верная из народных примет —

Все к дождю — и других оправданий нет.

Останется

Останется не жизнь, а только миг…

Не истина, а разговор пустой,

И воздух, переполненный листвой,

Немыслимо, до одури густой…

Останется движение, не путь,

Лицо одно из тысячи других…

Останется не самый лучший стих

И тихий звук далекий и морской.

Останется счастливый полу — день

Мой друг за книгой, кошка и карниз

Незримых птиц усталый пересвист,

Мой тихий миг, до странного простой.

Божья

Я легка… Тяжело быть легкой

Чернопятной божьей коровкой,

Если сверху твоя рука.

Если снизу твоя рука…

И сквозь пальцы тугие нити

Мира полного странных событий.

По наитию, не от прыти,

Я ползу на закат.

Не держи… Отпусти… Но рядом

Будь со мною на небе закатном.

И кто знает: однажды с неба

Принесу тебе счастья и хлеба.

Уходим

Мы уходим. Закрываем окна — занавески от дождей промокнут —

От дождей и слез и кривотолков — мы не ждем, что недруги замолкнут.

Закрываем двери на засовы, чтобы кто-то отпирал их снова —

Удивлялся радости и боли и цветам, ожившим на обоях.

Мы выносим мусор и выносим… мебель обветшалую как осень

Чтобы кто-то вероломный зажил в мире том, что был недавно нашим.

Мы уходим в никуда и в вечность, постигая счастья быстротечность.

Пыль ладонью на ходу стираем — мы уходим, будто умираем.

Сны

Ночью приходят сны — короткие и чужие —

Будто они спешат, будто они не мне —

Будто они давно все за меня решили —

И намекают вскользь о предстоящем дне.

Сны как врачи больниц — скучных невыносимо —

Лечащие врачи — мыслящие о своем.

Тем, кто красиво жил и умирать красиво —

Мне же до самых дней — капли да мумие.

Мне же чужие сны — глупые полунамеки —

Карты моих миров с улицею одной.

Разве бывает иначе — нежели одиноко —

Разве возможно быть, если не быть собой?..

Все

Разве это расставанье? Мы давно в пути.

Просто двери, чемоданы, улицей идти —

Руку поднимать и крылья — желтое такси..

Мы давно с тобой простились — нечего просить.

Просто действие, движенье, странная игра

И перронное кокетство, что давно пора.

Время кончилось и слезы, чайник закипел —

Запоздалое прощанье разобщенных тел.

Разожми кулак и память выдохни легко —

Уплывая, боль коснется острым плавником,

И исчезнет, раствориться…

……………………Сохраним слова

и не будем, расставаясь, в щеку целовать.

Город

Ты хочешь в мой город? Не надо: здесь хрупкие сны

как крылья у бабочек, сеть ледяной паутины;

обыденна ложь, воровство будто щедрость невинно;

и невыносимо далеко до новой весны.

Здесь быстро идти, и ползти в алой лаве машин,

меняя часы на скупое движенье по кругу.

Все перемешалось, нас не отличить друг от друга.

Писатели, дети и мерзнущие алкаши.

Здесь каждый глоток надо вырвать у душных домов.

Пройти через улицы, преодолеть турникеты

и похоронить вместе с Лениным вечное лето,

свободу и мертвое чувство по кличке Любовь

К тебе навсегда? Невозможно… тебе ли не знать:

Не мне океан и покой под листвой винограда…

И я потеряю тебя в эпицентре бетонного ада…

Мой город для тех, кто совсем не боится терять.

«Из-под снега клюква…»

Из-под снега клюква… Холодно и кисло

Ярко-красный бисер с белоснежной юбки.

Отрывала, мерзла… Целое лукошко…