Волчья жизнь, волчьи законы... - [17]
Их ждали…
На койках, длинным рядом стоявших у окна, лежали «деды» и «дембеля» 1 ТР. «Гуси» скромненько сидели на табуретках. И во взглядах у всех у них была какая-то пришибленность, затравленность.
На «представление» пришли «деды» из РМО – Куриленко, Ким и сержант Ржавин.
Дробышев подошёл к Лебедько. Тот, развалившись на койке, раскинув ноги в сапогах, забрызганных грязью, курил.
– Ну что готов?
– Вроде готов.
– Тогда присаживайся.
Дробышев скромненько присел на краешек соседней койки. У Лебедько во взгляде мелькнуло лёгкое удивление, и тотчас же небольшие серые глаза его вновь сделались спокойными, непонятно-сдержанными.
– Один, – холодно и тихо сказал он. – Гуси, объяснить!
С табуретки вскочил грязный, зачуханный солдат, по фамилии Сидор. Бойко и безжизненно, словно механический робот, протараторил:
– Гусям и шнэксам сыдиты на лижках нэ положэно. Сидиты можно на табурэтках. На лижко можно сидаты тильки з дозволення дедив.
Дробышев поспешно пересел на табуретку.
И начался «экзамен»…
– Дважды два?
– Дембель давай! – крикнул Дробышев, как его учили.
– Сколько вольт в розетке?
– Дембель, давай!
– Какого цвета потолок?
– Желтый! (Дробышев ответил так потому, что сейчас была осень. По Приказу, который 27 сентября 1994 года был подписан новым министром обороны Украины Валерием Шмаровым, Лебедько попадал под увольнение этой осенью. Если бы сейчас была весна, в этом случае следовало бы отвечать: «Зелёный!»)
– Что ты видишь в окне?
Привстав немного с табурета, Дробышев внимательно поглядел в окно. Там ничего не было видно, кроме черноты осеннего вечера и стволов берёз. Их батальон находился на третьем этаже. Но Дробышев с самым серьёзным и невозмутимым видом, на который был способен, ответил:
– Пионеров.
– Что они там делают?
– Собирают макулатуру и металлолом.
– Зачем?
– Макулатуру для приказа, металлолом – для дембельского поезда.
– Где сейчас Шмаров?
– В Африке?
– Что он там делает?
– Ловит страуса, чтоб выдернуть у него из жопы перо и подписать приказ для старого, – отвечал Дробышев.
– Хорошо, правильно, – улыбнулся Лебедько.
– Как жизнь у старого?
– Жизнь малина, служба мёд!
– Как служба у старого?
Дробышев, моментально сдёрнув со своей головы шапку, швырнул её на пол и, пару раз наступив на неё сапогами, выпалил:
– Задолбала служба старого!
– Как у тебя жизнь?
– Служу, и служить хочется! – кричал Дробышев, а про себя думал: «Да пропади оно всё пропадом!»
– Сколько тебе служить осталось?
– Как медному котелку до ржавчины!
– Ладно. Расскажи сказку.
И Дробышев, к этому времени успевший потерять бдительность, бойко начал:
Слава Богу, не убили.
Завтра снова на работу.
– Стоп! – холодно оборвал его Лебедько. – Не так. Два!
Дробышев молчал. Он не помнил, как надо правильно начать сказку.
– Сидор! – негромко окликнул Лебедько. – Расскажи, как надо.
Вскочивший, как пружина, Сидор встал посреди кубрика и громко крикнул:
– Дэмбеля!
– Мы, – раздалось несколько ленивых голосов дембелей.
– Деды!
– Мы, – ответили Лебедько и остальные деды.
– Чэрэпа! – продолжал выкрикивать Сидор.
– Мы.
– Гуси!
В ответ на это послышалось усиленное шипение.
– Достаточно, – сказал Лебедько и отпустил Сидора, а Дробышеву сказал: – И только после этого начинается сказка. Давай!
Дробышев начал делать всё, как делал Сидор, но, скомандовав: «Гуси!», забыл зашипеть вместе с остальными гусями. У него уже было два «залёта». Он знал, что за это он будет сегодня наказан. Но какое именно наказание его ожидает, не знал. Из-за постоянной мысли о предстоящем наказании он, переволновавшись, стал рассеянным.
– Стоять! Ты что уже не гусь? – вновь оборвал его Лебедько. – Три!
Дробышев, спохватившись, зашипел и, не начав всё заново, принялся было продолжать на том месте, где его оборвали:
– Слава Богу, не убили.
– Дробь, не тормози! С начала надо. Четыре!
Дробышев, красный, усталый, необычайно взволнованный, вытер рукавом кителя взмокший лоб, начал всё с самого начала, благополучно прокричав «Дембеля! Деды! Черепа! Гуси!», перешёл к основной части «Сказки»:
Слава Богу, не убили!
Завтра снова на работу.
Масло съели – день прошёл,
Старшина домой ушёл.
Спи, старик, спокойной ночи! –
Дембель стал на день короче.
Пусть присниться дом у речки,
Баба голая на печке,
Море пива, водки таз…
И от Шмарова приказ
Об увольнении в запас…
Пусть он дембель Ваш услышит
И Приказ скорей подпишет.
Разрешите, доложить…
Сколько старому служить?
– Разрешаю, – лениво бросил Лебедько.
– Уважаемый дедушка Украинской Авиации! – торжественно, с пафосом, произнёс Дробышев. – До вашего светлого дня осталось ровно – «Давай-давай!». (В этом месте «Сказки» во время знаменитой «стодневки» – сто дней до 27 сентября или 27 марта, в зависимости от осеннего или весеннего призыва, – следует называть количество оставшихся дней. В нашем случае, после того, как 27 сентября 1994 года Министр обороны Украины Валерий Шмаров уже подписал приказ, ответ Дробышева был совершенно правильным: «Давай-давай!»)
– Ладно, правильно. Сказку ты знаешь. Как дела? – продолжил экзамен «дед».
– Как в курятнике, – отвечал Дробышев.
- А как в курятнике?
- Где поймают, там и рвут.
- А как дерут?
- Аж перья летят!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.