Волчья мельница - [92]

— Садись и поешь!

Он устроился за столом, не сводя с нее глаз. Клер побежала к двери и заперла ее на ключ. Потом раздула огонь в печи, разлила по стаканам вино. Выпила немного сама, залпом.

— А где же малыш? — спросил Жан.

— Спит в моей спальне, наверху.

— И много он плачет по ночам?

Девушка поставила стул рядом со стулом возлюбленного. Обняла Жана, трепеща с ног до головы. Но не от холода — Клер дрожала от радости и нетерпения.

— Матье очень спокойный ребенок. Не просыпаясь, спит до рассвета.

Жан встал, хотя съел только ломоть хлеба с кусочком ветчины. Взял Клер за руку. Она поняла намек. Вскочила, повисла у него на шее. Они обнялись так крепко, что оба чуть не задохнулись. И наконец — долгожданный поцелуй! Они отрывались друг от друга, только чтобы обменяться уверениями в любви. Их сжигал один огонь, одно желание…

— Идем! — первой позвала Клер.

Они поднялись по лестнице как в забытьи, на ватных ногах. Клер увлекла Жана в родительскую спальню, где до сих пор пахло краской и обойным клеем. Условности сейчас Клер мало занимали. Она не думала о том, что здесь скончалась ее мать. Кровать приняла их, в то время как оба остервенело срывали с себя одежду.

— Я вся горю! — проговорила она. — Прикоснись!

Жан провел рукой по ее груди, бедрам.

— Правда, ты вся теплая…

Сил говорить не было. Желание уже граничило с болью. Он замер ненадолго, рассматривая Клер — нагую, томную, с полуприкрытыми глазами, — потом лег сверху и вошел в нее чуть резче обычного. Застонал, забывшись в удовольствии момента, остром, как вкус крепкого алкоголя. Она закусила краешек простыни, чтобы не закричать от страсти, но тело ее изгибалось и пульсировало, наконец насытившись.

Между неистовыми схватками они по несколько минут дремали, потом пробуждались и снова сплетались в объятиях. Они были счастливы. Они обменивались только словами любви, простыми, как вечность, и не думали ни о настоящем, ни о будущем.

Тонкий крик пробудил обоих от более крепкого сна, незадолго перед рассветом. Клер спрыгнула с кровати.

— Матье! Я не приготовила ему молоко! Оно стоит в погребе, на верхней ступеньке. Я за ним сбегаю, а малыша принесу тебе, покачаешь его немного!

— Я не знаю, что с ним делать! — возразил Жан. — Скажи, а в котором часу мэтр Руа приходит пить кофе?

— У папы есть переносная печка, он сам себе готовит цикориевый напиток. В дом он придет не раньше десяти утра, на перекус. А сыном он вообще не занимается.

В ласковом голосе Клер сквозила обида. Она сбегала в свою спальню за маленьким Матье и вручила его Жану. Юноша стал насвистывать ему матросские песни. Малыш завороженно слушал.

— А вот и я! — объявила Клер, появляясь на пороге минут пятнадцать спустя. — Пришлось разводить огонь и греть бутылочку.

Улыбаясь, она села рядом с возлюбленным и натянула одеяло повыше — в этой комнате было нежарко. Приложила малыша к груди, дала ему молоко.

— Чудная у него мордашка, — заметил Жан.

— Как это? — встрепенулась Клер.

— Как-то в порту я видел мальчугана примерно этого возраста. Он был весь кругленький, с крохотным носом. А у твоего брата голова вытянутая, и выражение, как у взрослого…

Девушка крепче обняла ребенка. Ей он казался самым красивым на свете, и слова Жана ее расстроили. Надув губы, она промолчала.

— Клер! — шепнул он ей на ушко. — Я не хотел тебя обидеть! Пожалуйста, улыбнись! Завтра утром я уезжаю. Решил: надо обязательно повидаться до того, как уйду в море. Я три месяца разгружал суда в порту, и платят там не очень. Поэтому я подписал контракт и поработаю пока на сейнере. Будем ловить треску возле Ньюфаундленда, по ту сторону океана. Думаю, эта работа мне понравится!

Клер смотрела на него и думала о том, что море, о котором Жан говорит таким мечтательным тоном, наверняка такое же синее, как его глаза. Она видела картинки в словаре…

— Будешь мне писать?

В голосе девушки была тревога.

— Никак не получится, Клер! Разве что отдать письмо чайке. Знала бы ты, сколько их в Ла-Рошели! Кричат, качаются на волнах. Мне очень хочется, чтобы мы поскорее сошлись и жили вместе. В Париж я уже не хочу. Поселимся лучше на побережье! Все равно где, но мне бы хотелось видеть из окна океан.

Клер приподняла малыша, постучала его по спинке. Пояснила:

— Ему нужно срыгнуть, иначе разболится животик!

— Ты уже все умеешь и знаешь, будет легче со своими. Я хочу дочку и сына!

Клер задумалась. Ей это казалось прекрасной мечтой — жить с Жаном, готовить для него, каждую ночь ложиться с ним в уютную кровать. Мечтой прекрасной и… недостижимой.

— Жан, как я могу бросить отца и маленького брата? Я веду бухгалтерию, часто принимаю клиентов. Готовлю еду. Забочусь о бедном малыше, который лишился матери. Весна придет быстро, а я совершенно не готова уехать. Придется подождать еще как минимум год. Может, отец снова женится!

Юноша отшатнулся, как от удара.

— А кузина Бертий? Вернется же она когда-нибудь домой! Если ее муж работает вместе с мэтром Руа, они будут тут, все вместе! Про Фредерика Жиро ты забыла? Так я тебе напомню: ты хотела уехать, чтобы не выходить за него замуж.

— Фредерик об этом молчит. Бертий с Гийомом скоро приедут, твоя правда. И, конечно, они будут для папы поддержкой. Может, этим летом, Жан? Скажи, а ты не можешь поселиться в долине насовсем? Доктор Мерсье ничего не сказал жандармам. Мы зря испугались. Ты мог бы работать тут, в Пюимуайене, и жить у Базиля.