Волчья хватка. Книга третья - [75]

До земли было метров шесть, однако прыгать на камни с переполненным мочевым пузырем он не рискнул и, по–воровски озираясь, стал справлять нужду. И в тот же миг услышал смех, заливистый, ехидный, чем–то напоминающий смех вдовы, только юный. Русалка пряталась где–то у края виноградника, скорее всего, за пирамидой кольев, заготовленных для шпалер. Спрыгнув с гульбища, Ражный бросился к этому месту и никого не обнаружил, но когда оглянулся на дом, в первый момент слегка оторопел.

Входная дверь оказалась подпёртой угловатым, замшелым камнем весом эдак тонны в полторы, недавно вывернутым из земли и ещё не обсохшим.

Подобные глыбы лежали в основании уступов на винограднике, устроенных по южному склону, в фундаменте самого дома и за останцем. Ночью, когда русалка вырвалась в сундуке, оставив в руках клок своей рыбьей кожи, он хоть и отметил её силу, но как–то по достоинству не оценил. А сейчас узрел её явную демонстрацию, при чём Ражный был уверен, что за ним сейчас наблюдают и ждут действий. Медлить было нельзя, ибо он ощутил состояние некоего завязавшегося поединка, и следовало отвечать, особенно не раздумывая.

Он взбежал на крыльцо и тут ещё раз мысленно восхитился соперником: к таким камням приковывали в Сиром урочище буйных араксов, чтобы не сбежали. Конечно, впечатлить эту рыбину можно было единственным— поднять глыбу и пустить по воздуху куда подальше или, на худой случай, взвалить на плечи, отнести и положить там, где она век лежала. Судя последам, камень сюда прикатили из–за останца, на земле остались глубокие вмятины от его острых граней. Однако Ражный к таким подвигам не был готов, сходу войти в состояние Правила, да ещё в малознакомом месте, не получилось бы, поэтому он на миг затаил дыхание и доказал, что не зря носит своё прозвище, давно превратившееся в фамилию. Одним коротким рывком, будто походя, чуть приподнял глыбу и пустил её вниз по пологому склону гребня, на котором стоял дом. Краем глаза успел проследить, что камень протаранил хлипкий дувал и покатился к речке. Рывком открыл дверь, вошёл в дом и только здесь начал дышать.

Ждать ответного действия можно было в любую минуту, причём самого неожиданного —незримый соперник отличался изобретательностью и, похоже, только входил во вкус. Около часа Ражный на улице не появлялся, стараясь предугадать его следующий шаг, и когда вышел, увидел, что русалка приступила к своим прямым обязанностям: из железной трубы над сараем шёл дым.

За весь последующий день никак себя больше не проявила, и теперь, по приезде бригады невест и попутно мяльщиц винограда, стало понятно, зачем она уже несколько дней топит печь в сарае.

С приездом девиц первую ночь он проспал спокойно и проснулся от того, что на рассвете внизу началось активное шевеление. В сарае и бане уже топили, переодетые в длиннополые платья и армейский камуфляж невесты катали винные бочки из погреба в сарай, а вдова, похоже, готовила завтрак, поминутно выскакивая на улицу и отдавая распоряжения.

Ражный не стал мешать утренним хлопотам женщин и принялся рассматривать огнестрельное оружие, снимая его со стены. Мысль вотчинницы отпустить его на охоту показалась своевременной: сидеть в урочище и ждать, когда таинственный соперник в очередной раз проявит себя, значит всё время состязаться по его условиям. Пора было от обороны переходить к наступлению, объявить на него охоту. Заодно и посмотреть, может, в местных горах и впрямь водятся козлы.

Несмотря на хвастовство вдовы, выбор оружия был невелик, годилась разве что патронная длинноствольная винтовка, с которой воевали, пожалуй, ещё с французами. Да и то если есть к ней боеприпасы.

От мыслей об охоте отвлекла сначала ругань вотчинницы: невесты баловали и упустили одну бочку под откос, к тому же старую, дубовую и очень ценную. Двор вотчинной усадьбы не имел ни одной ровной площадки, и всё круглое каталось само собой. Бочка улетела куда–то к реке, и теперь неизвестно, разбилась о камни или уплыла. Ражный сходил вниз и принёс её, совершенно целую, заодно и глянул, куда сверглась глыба с крыльца: оказывается, почти перелетела речку и врезалась в галечный откос. От завтрака он отказался, поднялся в светлицу и снова взял винтовку, но скоро услышал, что баня вытопилась и пора идти. Вячеслав принял это на свой счёт, прихватил полотенце и стал спускаться по лестнице, однако был остановлен язвительным голосом вдовы:

— А ты–то куда?.. Впрочем, пойди, коли девки пустят! И по пути станцию заведи. А то у них темновато, не разглядишь прелестей…

Ражный запустил электростанцию и пошёл в сарай исполнять чисто мужскую бондарную обязанность — готовить бочки под вино, подбивать обручи, если иные рассохлись, или вовсе менять на другие.

Оказалось, баню истопили опять не для него. Когда невесты помылись и уже в белых холстяных сарафанах, скромных платочках явились в сарай, стало ясно, для чего требовалась стерильная чистота. По приставной лестнице девицы поднимались в чан, на его краю скидывали резиновые галоши, снимали матерчатые чуни и босыми ступали на закисающий виноград. В сарае без всякой экономии пылали электрические лампочки, и было натоплено не хуже, чем в бане, особенно под потолком, поэтому невесты скидывали бушлаты, оставаясь в одних сарафанчиках на голое тело, едва висящих на тонких бретельках. Однако бродили по чану с замиранием сердца и непроизвольным трепетом голосов, словно вступали в ледяную воду. Сёстры лишь слегка постанывали, сдерживая чувства, но смуглая Лела откровенно и даже с удовольствием повизгивала, молотя ногами переспелый, изливающийся соком виноград. Сразу видно, давильщица была с опытом.