Волчий уголок - [24]

Крыша хоть куда, решил Славик, а вот постель не помешает сделать потолще. Он пошевелился. Сучок, который надоел ему с вечера, снова уперся в бок. Всевозможные палочки и сучки так и выпирали сквозь нетолстый слой сухой травы и мха.

Славик осторожно, чтобы не растаскивать настеленное, полез к выходу.

Солнце золотым сияющим пятном широко расползлось в блеклом дымчатом небе. Озеро еще спало, неподвижное, серое от отраженного лесного берега. Белые кружки слабеньких волн ненадолго появлялись на неподвижной поверхности. Гуляла рыба. Похоже, день предстоял знойный. Не меньше 18 градусов уже есть прикинул Славик.

Отец нес к костру мокрый озерный камень.

– Проснулся? Ну как? Может, сегодня домой? Отгуляли два дня и хватит. Оголодали.

Славик промолчал. Он нисколько не сомневался, что отец шутит.

– Лучше скажи, сколько градусов.

Отец призадумался, повертел головой, расстегнул ворот рубашки. Славику понравилось. Отец всерьез относился к уставу, хотел правильно ответить.

– Порядка 17 градусов по Цельсию. Похоже, будет хороший денек.

Славик усмехнулся довольно. Они одинаково чувствовали и предсказывали погоду.

К воде он сошел босиком. По устному дополнению к уставу он должен был умываться всегда и без напоминаний. В прозрачной воде мальки веером разлетелись над белым песочком. Впереди темными торпедами ушли в глубину окуньки покрупнее. Мальки далеко не убежали, развернулись и толчками начали приближаться к непривычно белым в воде ногам.

Славик зевнул, присел на корточки и пригоршнями несколько раз плеснул в лицо водой, громко пофыркал. Такой теплой водой он бы умывался без напоминаний. Он бы и искупался, да одному рано утром лезть в огромное с неизвестными глубинами озеро как-то не хотелось.

Вытерся он рукавом рубашки. Зря брали полотенца, подумал мимоходом. В деревне купаешься с утра до вечера и никакие полотенца не нужны. Вспомнил про зубы. Долго думал, но потом все-таки нашел липовую палочку, очистил от коры и долго держал ее в огне. Дымящийся кончик сунул в озеро… Невкусным, крошащимся углем слегка погладил зубы и скорее прополоскал во рту.

Отец все мудрил с камнями у костра. Вчера он сказал, что камней здесь много – грех не сделать удобный очаг. И вообще он терпеть не может бестолковые костры, из которых во все стороны торчат не догоревшие палки. Недаром он отказывался ехать без хорошего топора. Руками трудно наломать дров для аккуратного костра, а тем более для печки. Что настоящая печка рано или поздно появится, Славик не сомневался. Отец уже соорудил нечто вроде ниши, на которую сверху удобно становились оба котелка. Огонь в нише горел ровно, заполнял все пространство. А если требовалось большое пламя, оставалось большое место впереди, огороженное полукругом из камней.

– Завтрак будет легкий, без сала, – заявил отец. – Нужно оставить небольшой неприкосновенный запас. Зато чаю – сколько хочешь. Чай отличный – из смородины. Нашел несколько кустиков, жаль, ягод нет. Может, поздновато для смородины. Но вообще я давно заметил, что плодоносящему деревцу или кустику при таком… столпотворении стволов в лесу нелегко вырастить качественные плоды. На тех рябинах есть ягоды, которые к озеру склонились, солнце видят. Которая в лесу – нет ничего. Черемуху нашел – пустая. Конечно, наша большая елка понавешала на себя шишек: ей смородина не мешает… Принеси-ка ты вместо физзарядки охапку дровишек, – вдруг переменил он тему.

Славик начал глазами обводить их дворик.

– Топор на стенке под крышей, – подсказал отец. – Теперь там его постоянное место.

Топорик был заткнут за изгиб вплетенной в стенку ветки.

Славик пошел в сторону большой ели. Она стояла на ровном месте, а дальше полого начинался склон горы, заслоняющей озеро с запада. Крупные нижние ветви старой елки провисли почти до земли, но их основания не достал бы и взрослый. Выше по стволу сучья росли так густо, что через несколько метров полностью загораживали все пространство. Под деревом на бурой слежавшейся иглице валялись совсем свежие щепки, неровно отколотые, будто их наковыряли отверткой. Славик и рад был узнать работу дятла, да размеры щепок вызывали подозрение. Самая большая была длиной с карандаш и вдвое его толще. Остальные – под стать большей. И все же щепки явно появились из дупла, продолговатое неровное отверстие которого светилось на стволе под сучьями.

Обхватить дерево он смог бы разве что с отцом. Исследование дупла Славик оставил на потом. Несколько щепок положил в карман.

Дальше не росли березы и осины, только ели, большие с гладкими стволами. Много деревьев, вывернутых бурей, лежало на земле. Среди бурелома удобнее всего было идти по ним, опираясь о сучья. Славик отошел от стоянки не дальше двухсот метров, а уже казалось, что кругом дремучий лес на многие версты.

Веселила глаз кислица. Ее трилистники сплошным покровом устилали кочковатую землю. Славик знал эту съедобную травку. Заячьей капустой называл ее отец. Он пожевал одну вместе с ниточкой-стебельком. От кислого натощак лицо его перекосилось, закололо за ушами. Следующие листочки показались слаще. Он горстью начал вырывать целые куски из зеленого покрывала, а на нем почти не появлялось прорех.