Волчий пастырь. Том 4 - [17]

Живущий только из-за силы Сияния скакун – сам по себе артефакторный источник энергии, и из-за их близости призрачные варги обрели подходящую среду, в которой могли проявиться. Не полностью материализовавшись – сейчас были видны только призрачные размытые силуэты волков. Но, видимо, и этого для помощи варгрийцам хватило – с другими демоническими конями все оказалось намного проще, чем я рассчитывал. Все три выбранных бойцами скакуна уже поменяли льдисто-голубое сияние глаз на зеленое, аура вокруг них также сменила цвет. Причем без таких мучений, как только что происходило при замене ледяного пламени на адское.

Очень это интересно, но я подумаю об этом позже – и так других тем хватает. К примеру, еще я очень старался не думать о том, что своего спутника варга я рядом не видел. Ведь я хорошо помнил, что он спас меня совсем недавно от удара меча одного из всадников Дикой охоты. Выжил ли он тогда – вот вопрос?

Развоплотить подобную сущность – вожака первых варгов, непросто, но можно. Еще волк мог просто получить повреждения астральной сущности, так что на некоторое время потерял возможность вновь появляться в мире живых – по крайней мере, именно на это я наделся. Но ничего изменить сейчас не мог, поэтому мысли об этом старался гнать прочь.

Юрай, Симон и Стефан между тем уже были в седлах. Они смотрели на меня со смешанными чувствами – все еще не совсем веря в происходящее. Вернувшиеся призрачные варги, сражение с Дикой охотой – выигранное, на первый взгляд (это сколько даров деве Фортуне еще занести нужно) почти играючи, адские скакуны под седлом… я могу понять их чувства. Словно предания прошлого ожили, а они стали воплощением героев былых времен – сам себя так совсем недавно ощущал, когда боги снизошли до прямого общения со мной.

Взяв под уздцы демонического коня, который после моего движения дежурно фыркнул, я обернулся. У меня еще в необходимости думать быстро сразу и обо всем зудело одно мешающееся обстоятельство, а именно – Фили. До Рива-дель-Рендина мы не добрались, брать ее с собой дальше – не вариант, оставлять здесь одну не хочется, но видимо придется…

Филиппа, полагаю, нечто подобное в моих мыслях и подозревала. Вот только у нее были совершенно другие, отличные от моих планы. Быстро и легко, почти не касаясь песка, баронесса подбежала ко мне. На ходу она широким жестом расстегнула молнию куртки, полностью открывая взгляду ажурный бюстгальтер, яркой алой расцветкой сейчас очень выделяющийся на фоне сдержанных серо-черных цветов ее костюма для верховой езды. Но отметил я это мельком – потому что Фили, резко распахнув куртку, положила руку на середину груди. Под ее ладонью при этом я увидел кровь – когда она успела сделать надрез, я даже не заметил.

Продолжающая удивлять действиями баронесса Бланшфор, на которую я смотрел уже совершенно новым взглядом, прижимая ладонь к груди медленно и с силой сжимала кулак. Так, что на бархатной коже оставались красные следы, с маленькими точками крови от касания острыми ногтями. Лицо Фили исказилось от усилия – когда она почти полностью сжала кулак и потянула руку от себя.

Я уже понял, что именно она делает: извлекает скрытый амулет. Я неоднократно видел подобное – такие амулеты (в большинстве запрещенные Кодексом, конечно же) могут выполнять самые разные функции – от разгона силы и ловкости, выдержки с памятью или иных усилений организма, до функционала схожего с поясом верности или маяка слежения, например. Но помня об обстоятельствах нашего с ней общения, я уже догадывался и представлял, что именно за амулет на баронессе; тем более представлял, глядя на алую кружевную ткань, вспоминая ее любовь именно к дерзкому красному нижнему белью, которое в дамских кругах салонов Равенны считалось моветоном и определяло принадлежность носительницы совсем не к высшему свету. «Красное белье для кварталов красных фонарей»; вот только алый цвет любят в нашем мире не только куртизанки. Да и кроме этого кричащего и такого заметного признака я сейчас начал вспоминать многочисленные ранее упускаемые моменты в наших с ней коротких и в некоторой степени вынужденных отношениях.

Фили между тем, несмотря на напряжение – я видел бисеринки пота у нее на лбу и висках, нашла силы мне извиняющееся и мило улыбнулась. Все же несмотря ни на что, улыбка у не оставалась прежней. Даже несмотря на едва-едва заметно удлинившиеся клыки, неуловимо заострившиеся черты лица и ставшие вдруг красными радужки глаз. Не зря я удивлялся ее неуемной сексуальной энергии – или суккуб, или инкуб у нее в роду точно были. Не отец и не мать, потому что подобное родство амулетом сдерживания не скроешь; но в роли дедушки или бабушки демоническая сущность, причем совсем неслабая, у баронессы Бланшфор присутствует наверняка.

Филиппа между тем полностью извлекла сдерживающий амулет, с поклоном опустилась на одно колено и протянула его мне. Знак высочайшего доверия, даже крепче вассальной присяги – амулет сдерживания завязан на ее душу, и Филиппа сейчас отдает мне в руки полный контроль над собой.

Взяв ее за руку, я легко тронул пальцы, заставляя Фили разжать ладонь. И увидев, что именно за амулет сдерживал ее демоническую сущность, громко расхохотался. Пусть и рушится привычный мир вокруг, но подобная шутка стоит смеха – на ладони у Фили лежал амулет в виде Всевидящего Ока, причем напитанный силой рубин в нем был такого размера, что подобный амулет мог находиться в ведении только лишь совсем нерядовых членов Инквизиции. В ведении учета на уровне иерархов, я бы даже сказал.