Волчий договор - [30]

— Как же ты выжила? — спросил Лоусон Ахрамину, поворачиваясь, чтобы обратиться к ней напрямую. — Мы все знаем, что происходит с собакой без ошейника.

— Что происходит? — хотела знать Блисс.

— Они умирают, — весело ответила Ахрамин. — Это очень ужасно. Ошейник становятся частью души пса, поэтому, когда его снимают, это все равно, что разрыв сердца.

— Почему тогда ты здесь? — резко спросила Блисс.

— Может быть, это потому, что я удержала небольшую часть себя, даже после изменения, — тихо ответила Ахрамин. — Все, что я знаю, это, когда я проснулась, я не была мертва. Потеря ошейника убила бы собаку, но, возможно, это потому, что я никогда не была полностью гончей. Когда они превратили меня, я боролась с преобразованиями, и как я думаю, моя душа помогла мне. Конечно, когда смертные нашли меня, Красная Кровь отправили меня в психушку. Они сказали, что я сошла с ума и, возможно, так и есть после всего, что произошло. — Она снова закашляла, скрипучим, ужасным удушьем.

— Целая история, кажется, ужасно удобная, — сказала Блисс.

— Я верю тебе, — прервал Лоусон.

Что он делает? Блисс хотела ударить его. Он принял Ахрамину без вопросов, это было невыносимо. Она не понимала его, и почувствовала укол ревности. Он хотел убить ее, но с Ахраминой — Адской гончей — он был столь же запуганными, как щенок.

— Но ты хочешь узнать о Тале, — холодно сказала Ахрамин.

— Да. — Воздух в фургоне стал напряженней.

Блисс могла сказать, как трудно было для Лоусона говорить об этом. Он был наполнен надеждой в больнице, и теперь его надежды рухнули на камни. Спокойно, подумала она. Спокойно.

— Прежде чем я расскажу вам, что случилось с моей сестрой, прежде всего, позвольте мне рассказать вам о превращении, — сказала Ахрамин.

— Никто никогда не говорит нам, что происходит на самом деле, когда они превращают нас в собак. Они сдирают с нас не только кожу, но и душу. Они заставляют нас забыть все. Они погружают ошейник в наше тело, так что серебро оказывается внутри и становится частью нашей крови. Вот почему все собаки имеют серебряные глаза. Яд становится частью нашего тела. Мы становимся ядом.

Эдон сделал приглушенный звук и попытался через Блисс положить руку на плечо Ахрамины, но она нетерпеливо пожала плечами, словно желая показать, что не нуждается в утешении.

— Тогда мы слышим голос. Голос Ромула в нашей голове. В наших снах. Он становится частью нас. Это… неизбежно. Знаете ли вы, каково это, быть рабом чужой воли?

— Да, — коротко сказала Блисс, думая только о том, как Люцифер использовал ее.

— Я делала это. — Проигнорировала ее Ахрамин. — Они не заставили меня предать вас с самого начала. В начале, я была просто собакой на поводке. Наконец, они сказали, что время пришло. Они хотели знать, как мы сделали это, и где они могут найти вас. Они пытались сделать это без меня, конечно, что не увенчалось успехом. Теперь они хотели моей помощи. Я должна была выследить вас и вернуть, или Ромул сорвал бы мой ошейник. Какое-то время, как я уже сказала, я до сих пор помнила достаточно своей жизни, так что я была в состоянии противостоять им.

Она бросила сигарету в окно и закурила еще одну.

— Но я не выдержала. Это было слишком болезненно. Вы знаете, что они делают, вы знаете, какие они. У меня не было выбора. Я согласилась отвести их к вам. Мы искали вас повсюду. Наконец я получуяла ваш запах. Вы засиделись в одном месте.

— Тала… Мне нужно знать, что случилось с Талой… — прервал Лоусон.

Но Ахрамин продолжила свой монолог.

— Итак, она стала вашим помощником. Я думала, что может произойти после того, как она сбежала с вами. Тем не менее, она была такой простой… ты даже не заметил ее раньше. Ты никогда не заботился о ней в подземном мире.

— Что с ней случилось, Ахрамин? Что они сделали с ней?

— Они сделали то, что вы можете себе представить. — Она пожала плечами. Как будто это ничего не значило. Но ее глаза блестели от слез.

Блисс видела спадающиеся плечи Лоусона на переднем сиденье. Она посмотрела на темноволосую девушку рядом с ней.

— Перестань мучить его. Ответь на вопрос. Что с ней случилось?

— Она умерла? Тала мертва? — спросил Лоусон охрипшим шепотом.

— Нет, — Ахрамин выпустила еще одно колечко дыма. Оно задержалось в воздухе над ними до рассеивания, заполняя фургон едким запахом. — Она сейчас с Ромулом.

Глава двадцать вторая

Блисс предложили оплатить гостиницу. После всего, что произошло, всего, что они узнали, казалось, это было слабым утешением, но необходимым. В фургоне после разговора с Ахраминой, никто не говорил; Лоусон оказался сбитым с толку, с поседевшими волосами, пустыми глазами, будто бы он был расстрелян, мертв. Блисс взяла власть в сови руки, кто-то же должен был; Эдон — так же бесполезен, как и Лоусон, а Рэйф и Малькольм выглядели слишком напуганными. Она разместила мальчиков в своей комнате, а Ахрамину в другой. Бывший Цербер — Блисс всё еще сомневалась. Все казались немного покоренными ее реакцией на новости и едва сказали слово Блисс перед сном. Через несколько часов ей так и не удалось уснуть. Блисс выползла из комнаты, думая, что могла бы погулять в холле отеля, попытаться найти что-то, что отвлечет ее от мыслей.