Волчица в засаде - [49]

— Между прочим, — вспоминая, заявила Элка, — утром, хотя была напугана, я обратила внимание на то, что тех рюмок, из которых мы с Чаком пили, на журнальном столике не было. Не оказалось на нем и бутылки ликера.

— Ну вот, — произнес я удовлетворенно. — Это лишний раз подтверждает мое предположение о снотворном. Вернувшись в квартиру, убийца уничтожил улики. Как ты думаешь, кто мог вас усыпить?

— Понятия не имею.

— Плохо. Значит, подозревать можно кого угодно, включая Зину. В общем, нужно вычислить, кто подсыпал снотворное, и тогда мы узнаем имя убийцы Чака.

Ягодкина посмотрела на меня с сомнением.

— Но как же мы его вычислим?

Я подавил зевок.

— Есть способ, Элла. Правда, потребуется много сил и времени, чтобы докопаться до истины, но что поделаешь, иного выхода у нас нет.

— Что за способ, расскажи! — потребовала девушка.

Я снова зевнул, на сей раз демонстративно.

— Обо всем завтра, Элла. А сейчас, извини, я хочу спать. Да и тебе пора. Иди, переговори с Катей и живо в постель. Завтра нам предстоит хлопотливый день.

— Ладно, Игорь, спасибо тебе за то, что ты для меня сделал, — произнесла она с чувством. — Если бы не ты, меня бы наверняка уже не было в живых. Я тебе обязана до конца своих дней.

Я подарил Элке одну из своих лучших улыбок.

— Тебе еще представится случай отблагодарить меня. Когда я состарюсь, стану больным и немощным, ты будешь ходить для меня в магазин за покупками.

— Я могу это делать даже сейчас, — засмеялась Ягодкина.

— Ловлю на слове! С сегодняшнего дня будешь бегать для меня за хлебом!

Неожиданно на лицо девушки набежала тень.

— Я готова стирать, убирать и готовить для тебя, — проговорила она грустно, — только бы ты мне помог выбраться из трясины, в которую я угодила.

Элеонора повернулась и тихо вышла из комнаты. Мне тоже взгрустнулось. Я встал с дивана и начал раздеваться. Минуту спустя лежал в кромешной темноте, вытянувшись в постели. Однако, как бы сильно я ни устал, уснуть сразу мне не удалось. Иногда такое случается, когда переутомишься. В голове вертелись обрывки мыслей, воспоминаний, вставали события сегодняшнего дня. На несколько минут я проваливался в полузабытье, однако уснуть основательно не мог. Тогда я прибег к своему обычному способу от бессонницы — стал вспоминать по десять названий книг на букву «а», потом — на «б» и так далее. Вырубился на букве «к».

Сны в этой комнате снились отвратительные. До утра меня преследовали кошмары. Мне снился Арго, хладнокровно расстреливающий из пистолета инкассаторов, потом Чак, расстреливающий Арго, затем Штырь и Бахус, преследующие меня в лабиринте подземелья. Я бежал, с трудом передвигая ноги, а меня все нагоняли и нагоняли. Дальше пошла обычная чушь, какая бывает в сновидениях. Меня в конце концов догнали, сбили с ног и навалились всей тяжестью тел. Мне удалось повернуться на спину, и тут оказалось, что парни эти вовсе не парни, а девушки — Элка с Катей. Подружки, хохоча, вцепились мне в горло и в четыре руки стали душить. Я вырывался и тоже дико хохотал. Нам было очень весело. Однако в этой комнате я больше в жизни спать не лягу.

Утром меня разбудила Элка. Она осторожно потрепала меня за плечо и тихо сказала:

— Игорь, вставай!

Я открыл глаза. В комнате было уже светло. Спал я с открытым ртом, и в горле пересохло. Прокашлявшись, изрек:

— Ты будишь меня так осторожно, будто я младенец, который от громкого голоса может испугаться и заплакать.

— Ты спал так тихо, — заулыбалась девушка, — что было жалко будить.

Посмеиваясь, я сказал:

— А вот старшина в армии и тренеры на сборах, несмотря на мой мирный сон, не жалели. «Подъем» орали так, что до потолка в кровати подпрыгивал. Иной раз так хотелось запустить в них сапогом или кроссовкой, да дисциплина не позволяла. — Я с ног до головы оглядел Элку. На девушке были черные джинсы, темная рубашка и серый, домашней вязки свитер. — Катя с тобой одеждой поделилась?

Элка покрутилась передо мной.

— Конечно, Катя. Не тетя Таня же. В ее одежде я бы утонула. Ладно, Игорь Степанович, вставай давай! Время девять часов. Тетя Таня уже на работу ушла. Кате тоже в институт пора. Ей ко второй паре.

Лицо у девушки было припухшим, глаза ввалившимися; вокруг них — круги. Полувопросительно-полуутвердительно я произнес:

— Не спали с подругой? Всю ночь, наверное, проболтали…

— Было дело, — призналась Элка. — Спать хочу до умопомрачения. Да и Катька спит на ходу.

Я укоризненно качнул головой:

— Делать вам было нечего, всю ночь языки чесали. Катя после института, может, поспит, а вот тебе в течение дня вряд ли прикорнуть удастся. Выйди-ка, я переоденусь.

— Подумаешь, застеснялся, — фыркнула девушка. — Что я, мужиков в трусах не видала?

Элка увернулась от шлепка, которым я, приподнявшись, хотел ее наградить, засмеялась и выскочила из комнаты. Отбросив одеяло, я вскочил с дивана и стал одеваться. Я порадовался за девчонку. Она вышла из состояния депрессии, в котором пребывала вчера, и, судя по сегодняшнему хорошему настроению, помощь центра по реабилитации людей, побывавших в плену, ей не потребуется.

Я отправился в ванную. Разумеется, бритвы у мамы с дочкой в доме не нашлось. Зубную щетку они тоже мне еще не успели купить. Пришлось выдавить на палец немного зубной пасты и таким примитивным «инструментом» почистить зубы. Пять минут спустя я умытый и причесанный сидел в кухне за столом в обществе обеих подруг.