Волчица в засаде - [21]

— Что вы делаете?! — закричала она, хлопая меня по затылку, ушам и щекам. — Отпустите немедленно моего папу, ему же больно!

Я высвободил руку Шувалова и отскочил в дальний угол площадки. Передо мной стояла чернявая курносая девушка с крупными глазами, широкими скулами и слегка выдающейся вперед нижней челюстью. У Юли были шикарные волосы — длинные, вьющиеся, иссиня-черного цвета, они водопадом низвергались на узкие плечи девушки и наверняка являлись предметом гордости их владелицы и предметом зависти ее подруг. Юля была готова к выходу — накрашена, одета в бурые узкие джинсы, блузку и легкую курточку. На ногах выходные туфли.

И Юля, и развернувшийся в мою сторону ее отец стояли в угрожающих позах, готовые снова вступить со мною в схватку. И я не выдержал. Пнув в сторону папаши и дочки валявшуюся у моих ног скалку, я с досадой сказал:

— А ну вас обоих к черту! Семейка придурков! — повернулся и быстро сбежал вниз.

Я выскочил из подъезда и направился между домами. Я твердо решил отправиться домой, зайти по дороге к Вере и рассказать ей о том, что дочь ее совершила убийство и теперь скрывается. Пусть Ягодкина сама решает, как ей дальше быть и что делать. Когда я шел по бетонной дорожке вдоль торца одного из домов, сзади раздался возглас:

— Эй, дядя, подождите!

Я обернулся. Меня нагоняла Юля. Дул легкий ветерок, и ее роскошная черная шевелюра развевалась, точно флаг веселого Роджера.

Шувалова остановилась напротив меня, перевела дух.

— Вы уж извините отца, — слегка конфузясь, произнесла девушка. — Он вообще-то мужик неплохой, но как запьет — все, пиши пропало. Злой как сто чертей бывает, в доме от него никому житья нет. В этот раз тоже вот не пил два месяца, а теперь сорвался. Третий день в запое и с каждым днем все агрессивнее и агрессивнее становится. Ему выпить хочется, а денег взять не у кого. Мама на работе, я тоже ему ни рубля не даю, вот он и бесится. Я на свидание к парню опаздываю, мы договорились с ним в кино пойти, а папа не пускает. На принцип пошел: говорит, как я сказал, так и будет, сиди, мол, дома и все тут. Хорошо, вы пришли и у вас с отцом началась потасовка. Я воспользовалась моментом и улизнула из дома. Так что там с Элкой случилось?

Юля оказалась из простушек — что на уме, то и на языке. Я ее еще ни о чем не спросил, а она за одну минуту уже умудрилась выдать не только семейные, но и личные тайны. Но откровенность девушки мне импонировала.

— Проблемы у твоей подруги, — заявил я печально. — Поругалась с матерью и сбежала из дома. Второй день не можем ее найти.

— А где вы ее искали? — с любопытством спросила девушка.

— Где только не искали! — я слегка подвинулся, пропуская шедшую по дорожке женщину с базарной сумкой. — У подруг, у знакомых, в милиции, в больницах, в моргах. Ездил к Элке в институт, расспрашивал у ее сокурсников, но никто ничего не знает. Побывал даже дома у вашей с Эллой общей подруги Рябининой Кати. Она также не смогла сказать ничего путного.

— И не скажет, — уверенно произнесла девушка и снова хихикнула. — Катька с Элкой поругались недавно. Ягодкина у Рябининой парня увела. Ну а Катька, понятно, обозлилась. Вы ведь видели, какая она у нас писаная красавица, и характерец у нее не приведи господь. Обидно ей стало, что парень ей Элку предпочел. Вот и не разговаривают подруги уже больше месяца. А парень, — Юля поморщилась и фыркнула, точно щенок, которому в нос попала мошка, — стоил бы того. Нет, он, конечно, симпатичный и при деньгах, но хамоватый какой-то, скользкий, да и старше Катьки с Элкой лет на десять.

Я уже догадался, о ком идет речь, однако ничем не выдал, что знаю о хахале Элки, рассчитывая на то, что словоохотливая девица сама обо всем расскажет. Не ошибся.

— Юрой его зовут, а прозвище Чак. — Девушка обернулась и забеспокоилась: — Как бы отец не появился да скандалить не стал. У меня ведь еще братишка есть, но отец к нему не цепляется, побаивается, он высокий, под два метра ростом, и здоровый, а вот меня достает. Ну пойдемте, Игорь Степанович, от греха подальше, да и опаздываю я. По дороге к остановке поговорим. — Мы повернулись и направились по городку. — В общем, вы не там Элку искали, — возобновила разговор Юля. — Вам нужно Чака разыскать. И если Элки у него нет, съездить за город, в Боровое.

— Если нужно будет, найду, — произнес я уверенно.

— Там дачные участки, — продолжала Юля. — Элка может оказаться на одном из них.

Я удивленно посмотрел на нее:

— Чего ей в Боровом делать?

Шувалова перепрыгнула неширокую канаву, я ее перешагнул, и мы направились напрямик через двор дома к зарослям шиповника, у которых стояла старенькая, видавшая виды «девятка» малинового цвета.

— Там у нас общая подруга живет, — сказала она и тут же поправилась: — Ну, не подруга, а знакомая, Наталья Георгиевна, но мы ее Наташей зовем. Ей около двадцати шести лет, она художница, немного странная, но в общем хорошая женщина. Когда-то, еще в школе, я, Элла и Катя ходили заниматься в художественную студию. Наташа у нас живопись преподавала. После окончания школы одна я в художественное училище поступила, а Ягодкина и Рябинина пошли учиться по другим специальностям, но дружбу с Наташей мы сохранили. Разница в годах у нас небольшая. В Боровом на родительской даче у Натальи оборудована небольшая студия, — тараторила Юля. — Она почти круглый год проводит в ней, картины пишет. Место тихое, спокойное, к творчеству располагает. Ну и мы с подругами иной раз у Наташи бываем. А один раз…