Волчица лунного князя - [28]

Слишком жарко, почти горячо.

Возбуждение такое ошеломительное, что я готова накинуться на Ариана, оседлать его, и мои пальцы судорожно сжимаются от желания раздеть его, расстегнуть джинсы, ощутить твёрдый жар плоти.

Ненормально хорошо. Дрожу в объятиях Ариана, под давлением его пальцев, удерживающих мою голову для углубляющегося поцелуя, охвативших ягодицу, подсаживая на него. И я порывисто прижимаюсь, закидываю ногу, чётко ощущая его возбуждённую плоть. Я хочу его, хочу безумно!

Пальцы срываются с моего бедра, скользят к лодыжке, комкая подол, и снова по бедру — приподнимая ткань, оголяя. Выдирая этот подол из-под меня, и теперь я ощущаю жёсткую текстуру джинсов. Тонкий скрежет молнии. Я просто оплавляюсь, но… но…

Ариан тянет меня на себя, всё моё тело — натянутая, жаждущая этого прикосновения струна, только… Упираюсь ладонями в его грудь, под пальцами неистово бьётся сердце. Он отпускает мои губы, дышит в ухо, скользит языком по шее чуть выше кромки ворота и тянет, продолжает тянуть на себя.

Хочу его, но это же физическое. Я же его не знаю. И это на один раз.

Упираюсь в его грудь сильнее, отталкиваюсь. Ариан тянет. Внутри всё горит от желания, но в груди уже поднимается холодная волна гнева на себя и свою податливость: я не игрушка на раз!

Упираюсь сильнее. Дыхание сбивается, не выдавить ни слова. Ариан обхватывает меня за талию, пытается усадить, прижимает к разгорячённой плоти. Дышит в шею, зажимает зубами плечо, сквозь ткань чувствую их остроту. И это возбуждает, но разум уже взял верх. Резко отталкиваюсь, вырываюсь, задыхаясь от страха: вдруг не отпустит.

Несколько мучительных мгновений борьбы, и жёсткие руки размыкаются. Врезаюсь в край стола. Хрипло скребут по полу ножки. Вцепляюсь в столешницу, сминая белоснежную скатерть. Сердце дико колотится, смотрю на дрожащие лепестки белых цветов в вазочке у края.

«Упадёт, разобьётся», — мелькает отрешённая мысль. Дыхание Ариана так громко и близко. Пронзительно взвизгивает молния. И снова шум его дыхания.

Тяжёлое молчание.

Я ведь почти не контролировала себя — и это пугает. Знать, что его отношение ко мне несерьёзно, что скоро отдадут другому — и почти согласиться перепихнуться в отдельной кабинке ресторана. Хорошо ещё, что не в туалете. Куда я качусь? Что творю?

Поднявшись, Ариан тянется через меня к портьере, резко задёргивает окно и выходит за дверь. Хлопает ею.

Запускаю пальцы в волосы. Как теперь общаться с Арианом? Как объяснить, что его предложение меня не интересует и даже оскорбляет, что сейчас я была сама не своя?..

Это всё стресс. Взрыв, страх так подкосили меня, смутили, что делаю глупости. У моего поведения просто должно быть логичное объяснение! Обязано быть! Иначе… иначе не знаю, как себя понимать.

Дверь открывается. Вздрагиваю, готовая забиться в угол, но это официантка. Она снимает с подноса вазочку с тремя шариками мороженого в шоколадной обсыпке и ставит передо мной. И ещё два высоких стакана оранжевой жидкости с голубыми протуберанцами наполнителя и трубочками с зонтиками. Упираюсь взглядом в выложенную ложечку изящной формы. Хочу себе такой набор… правда, теперь нет кухни, куда его можно положить.

Закрываю лицо руками. Запах шоколада и сливочные нотки мороженого странно оттеняют соль навернувшихся слёз.

Не хочу быть игрушкой.

Я не развлечение.

Сижу, повторяю это про себя.

Шорох открывающейся и закрывающейся двери кажется утомительно громким.

Не поднимаю головы, не отнимаю ладоней от лица, запах шоколада обволакивает меня, но даже ослеплённая и лишённая возможности обонять что-то, кроме десерта, я знаю: зашёл Ариан. Его взгляд физически ощутим.

Тихо скрипит кожа. Ариан сидит напротив, и я безумно рада, что нас разделяет стол. Я почти задыхаюсь от его близости, часть меня ещё трепещет, хочет его.

Просто мотылёк и огонь.

— Ты правильно сделала, что отказалась, — глухо произносит Ариан. — Во мне играли низменные инстинкты, гормоны кружили голову, не уверен, что смог бы думать о тебе.

Как честно. Его взгляд прожигает насквозь. А у меня, помимо раздражения, тоже бурлят низменные инстинкты. Зарождающееся внизу живота желание накатывает горячей волной, опаляя сердце, разливаясь теплом по лицу.

— И часто у тебя так гормоны играют? — шепчу я. — Скоро ли успокоятся? Как ты меня охранять собираешься, если руки не в состоянии держать при себе?

— Удержу, не бойся. И скоро станет легче. — Выдернув соломинку, он отпивает несколько глотков из своего высокого стакана. Мне интересно, почему он уверен, что успокоится, и объяснение не заставляет себя долго ждать. — Укус в основание шеи практикуется не просто так. В кровь самк… женщины попадают гормоны, и от её укуса в кровь сам… мужчины попадают гормоны, повышающие вероятность зачатия. Но даже без ответного укуса само это действие, кровь женщины пробуждают инстинкты, воздействуют на организм. Первые три дня — самые бурные, полные одержимости. Сейчас все распустившие зубы хотят тебя, видят сны о тебе, представляют тебя вместо женщин, с которыми снимают напряжение. Я перенёс обсуждение условий на три дня отчасти ради того, чтобы избежать драки, пока гормоны и собственнические инстинкты не взыграли.