Волчица и пряности. Том 5 - [9]

— О да! У тебя острый глаз, это верно. Но можешь ли ты определить качество человека?

В утренней тишине постоялого двора разнесся скрип лестницы.

Когда они дошли до второго этажа, Хоро, неотрывно глядя на Лоуренса, произнесла:

— На мне лежит злое заклятье.

Лоуренс коротко улыбнулся, словно спрашивая безмолвно, к чему она клонит.

— Пожалуй, я не буду хлопать в ладоши, чтобы невзначай его не скинуть.

— Ты уже хлопнул.

— Ты хочешь сказать, оно уже снято?

Понять, где здесь таится ловушка, было невозможно.

Одно было ясно: Хоро намерена каким-то образом заставить его купить ей что-нибудь вкусненькое.

В размышлении, как бы ему этого избежать, Лоуренс прошел мимо общей комнаты на втором этаже, где увидел пару путешественников, которые спали, должно быть, заговорившись перед очагом.

Он спускался уже на первый этаж, когда что-то потянуло его за руку и вывело из состояния задумчивости.

Точнее сказать — Хоро, все это время державшая его за руку, внезапно остановилась.

Она смотрела на него сверху вниз и улыбалась из-под капюшона.

— Раз так, не наложишь ли ты на меня другое заклятье, чтобы я не пробудилась?

Это была дьявольская игра.

Несомненно, Хоро будет вполне удовлетворена, если Лоуренс не найдется что ответить.

Но Лоуренс хотел хоть иногда брать над ней верх; он развернулся и взял ее ладонь обеими своими.

В целом мире, когда мужчина брал руку женщины таким образом, это означало лишь одно.

Нежно держа белую ладонь Хоро, он мягко поцеловал ее.

— Достаточно ли этого, о моя госпожа? — спросил он нарочито архаичным языком.

Если он ослабит бдительность, кровь прильет ему к лицу и испортит весь эффект.

Но он, сохраняя невозмутимость, поднял голову и взглянул прямо в глаза Хоро, большие и округлившиеся, как блюдца.

— Идем, — сказал Лоуренс и наконец чуть заметно улыбнулся — то была улыбка признания, что он только что сделал нечто нелепое, и одновременно улыбка победителя, которому удалось взять верх над Хоро.

Он легонько потянул Хоро за руку, и она пошла вниз по лестнице, точно марионетка с плохо натянутыми нитками.

Она смотрела под ноги, и Лоуренс не мог разобрать выражения ее лица, но похоже было, что она раздосадована.

Лоуренс мысленно ухмыльнулся. Скрывать свое смущение было трудно, но результат стоил того. Он чувствовал, что его распирает от чувства триумфа; но тут Хоро споткнулась, словно не попала на ступеньку, и Лоуренс поспешил ее подхватить.

Он было рассмеялся, думая, что Хоро слишком раздражена, чтобы твердо стоять на ногах, когда она вдруг прижалась к нему и прошептала на ухо:

— Дурень, это слишком сильное заклятье.

Голос ее звучал сварливо и раздраженно.

Будь Лоуренс тем же человеком, каким он был при их первой встрече, он либо просто оцепенел бы, либо вернул объятие.

Сейчас он не стал делать ни того, ни другого — просто стоял и улыбался; он решил, что это уколет Хоро еще сильнее.

Совсем недавно, когда они были в деревне Терео, Лоуренс чуть приоткрыл ящик, в котором хранилась неприятная правда — правда, что полные блаженства дни вместе с Хоро могут скоро подойти к концу. Но он не хотел открывать этот ящик. И Хоро тоже положила руку на его крышку.

Никто из них не желал тогда встретить лицом содержимое этого ящика, и потому пока что он оставался закрытым.

Но кое-что Лоуренс все-таки понял.

Хоро не хотела думать на эту тему, пока в этом нет необходимости.

Хотя сейчас Лоуренсу удавалось сохранять самообладание, когда Хоро прижималась к нему и шептала ему на ухо, все же он и помыслить не мог, что будет ей так нужен.

Ее неприглаженная челка, прикасающаяся к его щеке, была такая мягкая, и от нее так сладко пахло, хотя она никогда не была знакома с духами. Волосы лежали сплошной волной, так что Лоуренсу и в голову не пришло бы считать пряди.

В конце концов Хоро осознала, что Лоуренс не проявляет вообще никакой реакции. Отодвинувшись от него, она снизу вверх заглянула ему в глаза.

— Ну когда уже ты как следует смутишься? — поинтересовалась она.

— Мм, дай подумать. Когда ты прекратишь этим заниматься, мне кажется.

Хоро среагировала мгновенно.

Сразу же поняв значение его слов, она изобразила раздражение.

— А ты стал умный, знаешь ли.

— Мм, быть может, — кивнул Лоуренс, после чего Хоро высвободилась из объятий, хмыкнула себе под нос и продолжила спускаться по лестнице.

Если ей нравилось видеть Лоуренса смущенным, ей приходилось его дразнить; но если по-настоящему его смущало, когда она прекращала его дразнить, то все, что ей оставалось, — вести себя пристойно.

Лоуренс позволил себе немного самодовольства по поводу своей искусной контратаки. Он молча шел по лестнице следом за Хоро; однако, дойдя до первого этажа, Хоро вдруг развернулась.

— Да, ты явно научился обращаться со словами. Кто тебя учил, интересно?

Сильнее всего Лоуренса удивила ее улыбка — нетипично добрая и такая теплая, что, казалось, может согреть замерзшую руку.

Он-то был уверен, что Хоро на него злится, и при виде столь неожиданной перемены сразу насторожился. Встав перед ней, он ответил:

— Да нет — просто вдруг пришло в голову, вот и все.

— Просто пришло в голову? — и Хоро хихикнула. — Так даже еще лучше.

Она казалась настолько довольной, что будь она щенком, ее хвост сейчас бы отчаянно вилял.