Волчьи ночи - [38]

На этого козла Кара Ибраим потратил много дней, а все не удавалось убить его. Козел был осторожный, как дьявол, и Кара Ибраим ни разу не сумел выстрелить в него. Бывало, мелькнет где-нибудь на вершине, среди тонких, расходящихся, как туман, облаков. Мелькнет и исчезнет. А то вдруг выскочит откуда-нибудь, но пока Кара Ибраим вскинет ружье, глядишь, как сквозь землю провалился. Видел его Кара Ибраим всего-навсего раз десять, но ни разу не мог взять на мушку.

Одним октябрьским утром, часа за два до рассвета, Кара Ибраим встал и начал снаряжаться для охоты. Жена его Хатидже, спавшая с тремя ребятами на полу, открыла глаза и увидела, что он что-то ищет в чадной, пропахшей кислятиной комнате. Кара Ибраим взял с полки железные кошки, патроны и кисет, положил в сумку хлеба и пошел к двери.

— Куда ты, Ибраим? — спросила Хатидже, хотя прекрасно знала, что он идет на охоту.

— Иду убивать козла, — ответил Кара Ибраим тихо, чтоб не разбудить накрытых домотканым одеялом детей. — Ночью аллах послал мне хороший сон. Мне приснилось, будто я убил старого дьявола, и нынче я наверняка убью его.

— Эх, Ибраим, из-за этой твоей охоты мы бедней всех в околотке. Плетень на дворе еще прошлый год развалился, в доме хоть шаром покати: ни муки, ни дров, а ведь зима на носу, — сказала Хатидже.

Но Кара Ибраим даже не дослушал ее; он взял поскорей свой мешок из козьей шерсти и зашагал к Джендему, мрачные зубцы которого терялись в еще темном небе.

Когда рассвело и Джендем засиял своими синеватыми пропастями и озаренными поверху белыми пиками. Кара Ибраим подошел к тому месту, где у него было спрятано ружье. Вынув его из расщелины и вытерев ствол ладонью, он двинулся по левому краю теснины. Внизу меж громадных камней пенилась река, но шума не было слышно из-за сильного ветра. Кара Ибраим шел против ветра, наклонив голову, тонкий, легкий, чуть сутулый. Один конец грязной повязки на голове его трепетал, как крыло бабочки. Под нею суровым и стеклянным блеском горели его острые светло-серые глаза.

Взобравшись на скалу, напоминавшую островерхую шапку, он положил ружье возле, лег ничком и внимательно ощупал взглядом все площадки и складки в скалах за рекой. Он знал, что в такое ветреное время козел не ляжет с этой стороны, а предпочтет другую, заветренную. В том ущелье Кара Ибраим видел его чаще всего.

Противоположные скалы, утонувшие в холодной тени, казались огромными чудовищами, беспорядочно повалившимися друг на друга. Там и тут среди них зеленела горная сосна, желтели пятна лишайника, темнели глубокие трещины. Внизу билась о камни река, а высоко в синем небе плыли косматые клочья облаков.

Кара Ибраим осмотрел каждую складку, каждую впадину и площадку — козла нигде не было. Ветер гудел в теснине и, ударяя в каменную грудь горы, перелетал через хребет, над которым носился орел. Крохотный, как черточка, орел терялся в облаках.

Обычно в такое время Кара Ибраим предпочитал сидеть дома, но сейчас ему пришло в голову, что нынче легче всего будет добыть козла, оттого что сильный ветер помешает животному слышать как следует. Кара Ибраим полежал еще некоторое время на скале; потом, убедившись, что дольше оставаться здесь бесполезно, сполз с камня в подветренную сторону, чтоб покурить. Вынул сафьяновый кисет с резаным табаком, свернул толстую самокрутку и долго бил по огниву, пока не зажег трут. За скалой было тихо, солнце нагрело его латаную антерию и сделало горячим холодный ствол прислоненного к скале ружья.

— Сущий дьявол, сущий дьявол, но попадется он мне на мушку, попадется как пить дать… Аллах все знает, — бормотал Кара Ибраим себе под нос, посасывая самокрутку и беспокойно блуждая взглядом по противоположным скалам.

Из головы его не выходил сегодняшний сон. Ему снилось, что он убил козла одним выстрелом под лопатку и тот, упав на спину, глядит на него своими противными желтыми глазами и что-то говорит ему человеческим голосом.

Вдруг Кара Ибраим вздрогнул, сухое лицо его, поросшее светло-русой бородой, просияло, и в глазах блеснула радость. Козел был там, в скалах, напротив. И не надо было искать его взглядом по площадкам — нет, на этот раз он лежал высоко, на самом ребре одного утеса, грея спину на солнце. Кара Ибраим заметил его, когда козел шевельнулся: шерсть на его спине глянцево залоснилась и выдала его.

Кара Ибраим продолжал курить, пока самокрутка не обожгла его тонкие бледные губы. Взгляд его ощупывал все складки противоположной горы: он вычерчивал путь, по которому подкрадется к козлу, — шаг за шагом. Мысль Кара Ибраима работала быстро, но спокойно. Стрелять отсюда нет смысла: расстояние по меньшей мере пятьсот метров, нипочем не попасть, хоть маузер брал и дальше. Подходить с этой стороны, пока не сблизишься с козлом, — глупо: он сразу заметит. Оставался только один способ: вернуться назад, перейти на тот берег реки и, обойдя издали, подкрасться с противоположной стороны. Этот способ хорош, но есть в нем один недостаток: ветер будет дуть в спину Кара Ибраиму, и хитрый козел может его учуять. Кара Ибраим решил идти не по ветру, а против, перебравшись через скалы самым трудным, но и самым удобным для подкрадывания путем.