Волчьи дети Амэ и Юки - [4]

— Тогда я буду ждать тебя там, — тихо ответила она, глядя на жёлтые окна домов.

От этих простых слов парень ахнул и посмотрел на Хану. А затем медленно отвёл взгляд.

Обратно они шли молча, слышен был лишь хруст сандаловых листьев под ногами. Когда проходили мост через речушку рядом с домом Ханы, он вдруг заговорил:

— Хана.

— Что?

— Ты знаешь, я…

— ?..

— Должен тебе кое-что сказать.

— Конечно, что угодно.

— На самом деле, я… — парень снова замолк.

Хана поняла, что он пытается сказать нечто очень важное, но не могла даже предположить, что именно. Только подумала, что постарается принять любые новости. На дне речушки покачивались редкие водоросли. Мимо проехало несколько машин, но на мосту они были одни. Наконец он произнёс:

— До скорого.

— Ага.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Хана проводила его взглядом.

Они ещё много раз возвращались домой вместе, но он больше не говорил о том, что пытался сказать в тот раз, а она не стала спрашивать.

Наконец, наступила зима.

Хана надела тёплую дублёнку, намотала поверх неё шарф и вышла из химчистки. Ветки деревьев на проспекте подмигивали огоньками гирлянд. Она пришла к привычному старому кафе точно в назначенное время. Его ещё не было — редкий случай.

Хана подышала на замёрзшие ладони и с надеждой вгляделась в толпу. Прохожих было много, словно в праздничный день. Хана уткнулась в недавно начатую книгу, то и дело поглядывая на часы на столбе. Назначенное время давно прошло.

Он не приходил.

Девушка закончила читать книгу, а больше заняться было нечем, поэтому она просто провожала взглядом прохожих, идущих на станцию. Регулировщики, управлявшие движением людей, порой бросали на неё обеспокоенные взгляды.

Он не приходил.

Постепенно людской поток иссякал, а холод тем временем усиливался. Хана промёрзла насквозь, но стойко терпела. В кафе вдруг приглушили освещение, и она изумлённо обернулась. Она и не думала, что прошло столько времени. Хана поймала неодобрительный взгляд официанта, начавшего наводить порядок, мысленно извинилась и отошла в сторону.

Он не приходил.

Наступила полночь, на проспекте окончательно погас свет, окрестности станции опустели. Хана сидела перед закрытыми рольставнями кафе, обхватив колени и съёжившись от холода. Какой-то пьяница попытался с ней заговорить, но девушка не отозвалась. Где-то вдалеке завыла сирена, потом стихла. Хана уткнулась лицом в шарф и закрыла глаза.

Она не знала, сколько времени просидела. Потом раздался голос:

— Хана.

— …

— Прости, Хана, — он смотрел на неё сверху вниз. — Я виноват.

Девушка медленно подняла взгляд. От холода её щёки совсем замёрзли. Но всё-таки ответила ему широкой улыбкой.

Холм, с которого открывается вид на город. Бесчисленные звёзды в ночном небе.

— Я никогда и никому об этом не рассказывал. И боялся, что после этого ты уйдёшь от меня. Но…

Мех на воротнике его куртки покачивался от ветра.

— Я должен был сказать это раньше… Точнее, показать.

— Показать? — переспросила Хана, выпуская изо рта облачко белого пара.

— Закрой глаза ненадолго.

— …

Она послушалась, не понимая, что он задумал. Через какое-то время попыталась открыть их, но…

— Ещё чуть-чуть, — услышала она.

Девушка решительно зажмурилась.

Прошло очень много времени. Повисла жуткая тишина.

— Уже можно? — спросила Хана.

Но ответа не услышала. Ветер шевельнул её волосы. Хана медленно открыла глаза… и от увиденного у неё перехватило дыхание.

— !..

Парень всё ещё стоял перед ней и угрюмо глядел на свою левую руку. Но… Рука изменялась, превращаясь в звериную лапу. Резко поднялся ветер. Растрёпанные волосы парня за какое-то мгновение превратились в звериный мех. Шея и лицо вдруг покрылись шерстью, уши заострились, а рот растянулся, словно по уголкам его полоснули бритвой. Он неспешно повернул к ней вытянувшуюся морду. Сомкнутые веки открылись. Глаза… Глаза дикого зверя были того же цвета.

Под его взглядом Хана не могла пошевелиться. Она не могла выдавить из себя ни звука. Ветер резко стих. Парень… то есть зверь, вздохнул, наклонил голову и тихо спросил:

— Хана, на кого я похож?

Пар от его дыхания растворился в окружающей их темноте. Его глаза стали тёмными, во взгляде читалась тоска. Эти прекрасные глаза. Несомненно, именно их она видела тогда. В зимнем небе мерцали бесчисленные звёзды. Новолуние.

Этой ночью Хана поняла, что рассказы о кровожадных существах, которые обращаются под полной луной в волков и нападают на людей, — просто мифы. И подумала, что мир полон удивительных вещей, о которых она ничего не знает.

Обогреватель в её квартире разгонял ночную тьму красным светом.

— Ты удивилась?

Хана не ответила, только кивнула опущенной головой.

— Перестанешь со мной встречаться?

Она опять ничего не сказала и лишь слегка покачала головой.

— Но ты вся дрожишь.

Хана промолчала.

Звериная лапа потянулась к ней и дотронулась до плеча. Его касание будто убеждало не бояться — острые когти не ранят мягкую кожу.

— Я не боюсь, — шепнула Хана, поднимая взгляд. — Ведь это ты.

Он осторожно притянул Хану к себе и нежно коснулся губами её губ. У Ханы это была первая ночь с мужчиной.

Оказалось, что он — наследник японских волков, которые считались полностью вымершими ещё в эпоху Мэйдзи. Последний из тех, в чьих жилах течёт кровь и волков, и людей.