Волчье время - [29]

Валларикс, повторил сэр Ирем мысленно, пытаясь ухватиться за это имя и вернуть себе способность здраво рассуждать. Если Аденор прав, то нужно убраться из дворца раньше, чем Валларикс выйдет из своего аулариума в приемный зал. Нельзя подвергать императора лишнему риску.

Гвардейцы у дверей встревожено переглянулись, не зная, что им теперь делать — то ли покинуть свой пост и провожать его, то ли ни во что не вмешиваться. Было видно, что им ужасно не хочется подходить к мессеру Ирему.

Рыцарь махнул рукой, показывая им, чтобы они оставались на своих местах, и на лицах у дозорных промелькнуло облегчение. Коадъютор не винил их за это — он бы тоже на их месте опасался заразиться «черной рвотой», тем более что это — почти гарантированная смерть. А то и что-нибудь похуже, типа полной слепоты или паралича…

Ирем не помнил, как пересек галерею Славы и дошел до мраморной широкой лестницы, ведущей в холл. Однако на верхних ступеньках рыцарь вынужден был ухватиться за перила, чтобы не упасть — ему вдруг показалось, что пол как-то странно пошатнулся под ногами. Впрочем, через несколько секунд он оправился и начал медленно спускаться вниз, на всякий случай держа руку на спасительных перилах.

Какой-то человек догнал его — сейчас это было несложно — и остановился рядом.

— Почему вы не велели никому вас проводить? — с досадой спросил он.

По голосу лорд Ирем узнал Аденора. Лорд задумался, какого Хегга тот решил пойти за ним. В другое время он бы обязательно спросил об этом вслух, но сейчас у него не было сил на препирательства с Ральгердом Аденором, так что он ответил кратко:

— Нет необходимости. Я дойду сам.

— Сомневаюсь. Вы едва держитесь на ногах.

Ирем остановился — якобы для того, чтобы ответить Аденору, а на самом деле потому, что ему требовалась передышка.

— Мессер Аденор… я благодарен за вашу заботу, — сказал коадъютор, постаравшись вложить в эту фразу весь сарказм, на какой только был способен в создавшемся положении. — Но думаю, что вам лучше будет вернуться в зал. Повторяю, я вполне способен дойти до штаб-квартиры Ордена самостоятельно.

На это раз Аденор ничего не возразил, но, когда Ирем продолжил спускаться по лестнице, все-таки потащился следом. Это вызывало раздражение, но продолжать спорить было глупо, так что Ирем решил сделать вид, что ничего не замечает. Впрочем, скоро ему в самом деле стало не до Аденора. Голова кружилась все сильнее, а вдобавок начало странно темнеть в глазах, и Ирем с содроганием припомнил, что побочным следствием «черной рвоты» часто становилась слепота. Этого только не хватало, в самом деле…

Впрочем, может, у него совсем не «рвота». У тех заболевших в Нижнем городе болезнь начиналась с сильных судорог, и они почти сразу теряли способность нормально говорить и двигаться, а всего лишь через несколько часов начинались приступы удушья и той самой рвоты, которая дала эпидемии свое название. Тогда как Ирем ощутил первые признаки недомогания еще вчера, однако до сих пор держался на ногах. Возможно, дело было в недосыпе, переутомлении или в подхваченной подхваченной во время рейда лихорадке.

От холодного воздуха на улице в голове слегка прояснилось. Ирем чувствовал, что он сейчас не сможет сесть в седло, но, к счастью, идти было недалеко. Тяжелый доминантский плащ давил на плечи, и сэр Ирем расстегнул серебряную фибулу у ворота, а потом сбросил плащ прямо на землю. Впрочем, краем глаза он успел увидеть, как идущий следом Аденор нагнулся и подобрал плащ, перебросив его через руку. Ирем в который раз спросил себя, с чего это ему вдруг вздумалось геройствовать, рискуя заразиться «черной рвотой». Поведение мессера Аденора выглядело тем более необъяснимым оттого, что прошлой осенью Ральгерд опять занялся какими-то мутными торговыми делами, что вполне закономерно привлекло внимание чиновников и Ордена и обострило их давнюю неприязнь — ну, словом, заподозрить Аденора в добрых чувствах к коадъютору было никак нельзя.

Теперь рыцарю оставалось только пересечь Имперскую площадь. Ирем даже начал думать, что самое худшее осталось позади — и он действительно успел пройти по меньшей мере полпути, прежде чем его поразил беспричинный и внезапный приступ судорог, прокатившейся по всему телу. «Значит, все же «рвота»» — успел подумать Ирем, стискивая зубы, чтобы не прокусить себе язык или щеку, как те люди, которых он видел в Нижнем городе. С той минуты, как он первый раз увидел заболевших «черной рвотой», рыцарь пытался представить, что чувствует человек, когда его начинает трясти в этих странных конвульсиях. Теперь он знал это наверняка. Ему казалось, что каждая мышца напряжена до такой степени, что может разорваться. Страх от этой мысли был даже сильнее боли, скручивавшей его тело в некое подобие жгута.

Когда все кончилось, сэр Ирем осознал, что самым неизящным образом стоит посреди площади на четвереньках. Хотя приступ уже прошел, руки у коадъютора по-прежнему дрожали мелкой дрожью. И вдобавок он не мог отделаться от унизительного ощущения, что у него не хватит сил, чтобы подняться на ноги.

Тем не менее, он сделал над собой усилие и встал — сначала на одно колено, а потом и на ноги. Правда, в последнюю минуту кто-то поддержал его под локоть. Ирему не требовалось поворачиваться, чтобы понять, кто это был.