Вокзал Виктория - [44]

Она попала в ловушку, из которой уже не вырваться. И это значит…

Значит, она должна употребить весь свой разум не на бессмысленные и бесполезные лихорадочные попытки высвободиться, а на то, чтобы правильно построить свое существование в сложившихся обстоятельствах.

Эта мысль пришла Полине в голову так неожиданно и овладела ею так здраво и холодно, что даже пот испарился с ее кожи.

– Вы хотите, чтобы я шпионила для вас в Германии под видом киноактрисы? – спросила она.

Наверное, Неволин не ожидал такого ледяного спокойствия в ее голосе. Он посмотрел удивленно и пробормотал:

– Не то что шпионила…

– Не то – а что?

– Послушай, – поморщился он, – давай ты сначала встретишься с людьми, побеседуешь.

– Эти люди объяснят мне, что я должна буду делать в Германии?

– Ну, не сразу объяснят…

– Сначала научат пользоваться рацией?

Теперь уже Неволин взмок – Полина видела темные пятна пота на его рубашке. Но она не давала ему перевести дыхание; ей ничуть не было его жаль.

– Полина! – наконец взорвался он. – При чем тут рация? Мы идиоты, по-твоему? Или ты считаешь, у нас технических сотрудников мало?

– Если судить по тебе – да, именно идиоты, – отрезала она. – Поэтому не исключаю, что вы собираетесь забросить меня в Германию на парашюте.

– Мы собираемся доставить тебя в Париж, чтобы ты приехала в Берлин поездом, – сказал Неволин. – В Париже ты не должна будешь ни с кем встречаться и никому звонить. У тебя будет время только на то, чтобы приобрести хороший гардероб. Денег у тебя на это будет достаточно. Вообще, денег у тебя теперь будет достаточно всегда.

– Я бы на твоем месте не давала опрометчивых обещаний, – безмятежным тоном заявила Полина.

– Каких обещаний? – не понял он.

– В которых содержится слово «всегда». Думаешь, не понимаю, что я для вас временный расходный материал?

– Полина, – вздохнул он, – давай ты сначала встретишься с начальством, а? – Его голос звучал уже просто жалобно. – Я и так сказал тебе то, что не должен был говорить. То есть это они должны были тебе все вот это сообщить – про Париж, про гардероб… Если бы ты согласилась на то, что они хотят тебе предложить. Но я подумал, лучше заранее тебе все рассказать. Чтобы ты точно согласилась. Потому что…

– Потому что иначе меня ликвидируют, – усмехнулась Полина. – А тебе это было бы жаль. Потому что ты не некрофил и предпочитаешь видеть меня в своей постели живою.

– Я с ума от тебя сойду! – Он не проговорил это, а простонал. – Ты меня так возбуждаешь, что… Ну их к чертям, эти ялики, – иди сюда!

И, не дожидаясь ее ответа, схватил Полину за руки и притянул к себе. Впрочем, она и не собиралась возражать. Она была взволнована всем, что узнала, сердце колотилось у нее в груди, как язык в колоколе, и его возбуждение – очевидное, чуть пуговицы не отлетали с ширинки, – было ей сейчас очень кстати.

– Ла-адно… – проговорила она с медленным, растянутым вожделением. – Только уж ты постарайся все мысли у меня из головы вышибить. Сможешь?

И она расхохоталась, глядя, как он бледнеет, как дрожат его руки, расстегивая штаны, и как рвется из его рта возглас:

– Да… Да!

Глава 20

Влад позвонил, когда Вика входила в Дом со львами, как раз на крыльцо поднималась. Она теперь бывала в этом доме так часто, что впору уже было салон открывать. Благодаря сарафанному радио все женщины, проживающие здесь постоянно или приезжающие время от времени, а также их сестры, подруги, сестры подруг и подруги сестер, – все желали иметь именно такие ресницы, какие делала именно Вика. А поскольку ресницы эти надо было не только приклеивать, но и спустя три недели снимать, а потом приклеивать заново, работа у нее по этому адресу не переводилась.

И когда он позвонил, Вика как раз шла работать.

– Слушай, глупо как-то вышло, – сказал Влад. Тон был такой, как будто разговор между ними и не прерывался. Вика не была даже уверена, что он поздоровался. – Надо было мне тебя отвезти все-таки.

– На чем, интересно? – усмехнулась она.

– На палочке верхом. – Он усмехнулся в ответ. И добавил: – На такси мог бы. Но стормозил что-то. Ты уж не серчай.

Даже по телефону было слышно, что он слегка волнуется. Слегка так, слегонца, чуток. Потому и ерничает.

– Ничего, я сама добралась, – ответила Вика. – Починил машину?

– А что там чинить? Шины поменял, и все.

Разговор был ей скучен. Она узнавала интонации, которые слышались в голосе Влада, и слишком хорошо знала, что за такими интонациями стоит. Все ее детство прошло среди людей, которые так говорят и мыслят, и всю ее взрослую жизнь эти люди претендовали на то, чтобы она жила по их правилам, и ей стоило немалых усилий их правил избегать.

Но вопреки всему, что она понимала, голос Влада взволновал ее.

– Хочу исправить свою ошибку, – сказал он.

– Каким образом?

– Отвезти тебя домой.

– Домой к кому?

– А это как скажешь.

– Я за городом живу, – сказала Вика.

Перебрасываться глупыми шутками ей надоело.

– За город тоже отвезу, – покладисто ответил Влад.

Он хотел с ней встретиться, это было ясно. И…

«И я этого хочу, – подумала она. – Так почему же нет?»

– Я освобожусь через… Да, через четыре с половиной часа, – сказала она.

– Еще двум дурам ресницы будешь клеить?