Вокруг света с «Зарей» - [15]

Еще в Японском море нас зацепил крылом тайфун «Рас». Он кинулся от северной оконечности Хонсю на северо-восток. До этого нас все-таки достала «Нора». Потом «Опал». После Хакодате поймала «Сара». Но она успела к тому времени «рассыпаться», и до нас дошел только один штормовой ветер. За «Зельмой» придет «Вера».

Вот мы уже второй день в бухте Наталии, на острове Уруп. Склоны сопок покрыты каменной березой, зарослями ольхи и кедровым стлаником. Вершины голые, в рыжих каменных осыпях. Кое-где со скал срываются крошечные водопадики. Там, где-то за грядой сопок, действующие вулканы и горячие источники. В бухте тихо. Изредка над водой пронесется стайка диких уток или бакланы и чайки пролетят, высматривая добычу. Но вообще живого мало. В лоции сказано, что здесь заповедник котиков. Может быть, и так, но котиков нам увидеть не удалось. Человеческого жилья никакого.

Отсюда мы пойдем следом за тайфуном, используя попутные ветры, а потом уже снова свернем в Охотское море.

Хорошая штука — стоять на якоре. И совсем не потому, что меньше работы. Просто приятно видеть землю, а не бесконечную воду. Приятно стоять на твердой палубе, а не шарахаться из стороны в сторону. В свободное время можно забросить «самодур» или «краб», надеясь подцепить серебристую навагу или раздавленную тяжелой жизнью камбалу. Может быть, меня тянет на якорь потому, что я насквозь сухопутный? Но я знаю, что и «морские волки» всегда тоскуют по земле. И кажется, что это не они, а совсем другие люди мечтали побыстрее уйти в море. Все они бредили плаванием, проклинали затянувшуюся стоянку в порту и покровительственно объясняли сухопутным, почему настоящие люди не могут вынести больше недели на берегу.

Десять дней мы в пути. А как будто еще вчера ходили по Владивостоку. Всего десять дней мы в плавании и все же до чего уже привыкли к новой, необычной жизни на шхуне. Как будто всегда только тем и занимались, что шли на вахту, сидели по вечерам в кают-компании, по утрам убирали свои крошечные каюты, смотрели на море, в небо, ждали первых звезд, чтобы определиться. Появляются новые привычки, приходится расставаться с прежними. Наша жизнь зажата в строгих рамках, ограниченных размерами шхуны. Тридцать семь метров. Но здесь вместились и дом, и работа, и место отдыха. Мы успели привыкнуть. Мы, как и на берегу, ходим на работу. И ухитряемся, как на берегу, опаздывать, хотя от «дома» до места работы всего пятнадцать метров. По вечерам, если позволяет погода, смотрим на ботдеке фильмы. И некоторые засыпают во время сеанса, как в самом настоящем зрительном зале. Крошечная шхуна вместила в себя и город, и улицы, и дом, и соседей. И в гости мы ходим, как и на берегу. Только для этого не нужно полчаса трястись в трамвае.

* * *

Третьи сутки нас молотит шторм. Мы ушли из бухты Наталии и, пройдя проливом Бусоль, оказались в Тихом океане. Здесь, восточнее Курильской гряды, на картах отмечена впадина глубиной семь тысяч метров. Крошечное темно-синее пятнышко на карте. Для магнитных исследований это очень интересный район. Мы достигли впадины вчера. Но вечером нас настиг шторм, и мы теперь рвемся на север, в Петропавловск-на-Камчатке, хотя раньше намечалось сделать еще один заход в Охотское море. Для этого нам просто не хватит горючего. Получить его в Северо-Курильске нет надежды. Отстояться там в бухте рискованно, она не защищена со стороны океана. Выгрести против ветра мы не сможем. Чего доброго, нас выбросит на берег. В общем спешим на север буквально на всех парусах. Но встречная волна делает свое дело: ход всего одиннадцать — тринадцать миль за вахту, семьдесят две мили в сутки!

Прошло пять положенных дней остановки на Камчатке и еще два дня, а мы до сих пор не знаем, когда снова отправимся в путь. И в довершение всего американцы затеяли военные маневры в районе Аляски. На Кадьяке одна из их военно-морских баз. Нас туда не пускают. Не задержись мы с выходом в рейс — все было бы отлично. Мы бы давно уже прошли Кадьяк. Да к тому же избежали бы довольно близкого знакомства с тайфунами. За двадцать шесть дней рейса мы встретились с восемью циклонами. Они, словно сговорившись, передавали нас друг другу, будто эстафетную палочку. И все из-за каких-то трех недель опоздания.

Но мы не особенно унываем. Единственное, что смущает, — так это предстоящая петля из Гонолулу. Четыре тысячи миль по северной части Тихого океана в ноябре — декабре — закуска на любителя. Это самое штормовое время. И знатоки уверяют, что все предыдущие тайфуны — детские забавы по сравнению с предстоящим…

А пока перед нами разбросанный по склонам сопок Петропавловск. По-осеннему чистый, сдобренный холодком воздух. Солнечные деньки. Великолепные дали с конусами вулканов. И главное — своя земля с хорошими добрыми людьми. Почему-то все мы пришли к выводу, что самые хорошие люди живут на Камчатке. Даже ленинградцы — а их на шхуне восемь человек — отступают от обычных неумеренных восхвалений своих земляков.

Портовые власти поставили шхуну у стенки в самом удобном для нас месте. Потом они предоставили нам автобус, отвезли на горячие источники, где мы искупались и после долго бродили по берегам таежной реки, наблюдая, как в студеной мелкой воде стаями идет на нерест лосось.