Вокруг света с «Зарей» - [14]
В универмагах твердые цены. А распродажа уцененных товаров загнана на самый верхний этаж, чтобы даже вид красного плакатика с черными колонками перечеркнутых старых цен не вызывал у покупателей мысли о том, что здесь тоже могут быть залежалые, немодные товары.
Мы уходим из Хакодате почти одновременно с американской эскадрой. Внешний рейд за волноломом встретил нас суетливой толкотней волн, оставленных пронесшимся тайфуном. Мы брали на восток, а навстречу нам со стороны моря мчалось в гавань восемь белоснежных кораблей японской береговой охраны. Они шли кильватерным строем, строго держась в затылок друг другу и точно выдерживая интервалы между кораблями. Пушечки на баках задорно задрали зачехленные стволы, а крупнокалиберные пулеметы замерли в ожидании. И казалось, что капитаны с завистью поглядывают на шаровые бока американской громадины, своей выправкой стараясь подчеркнуть, что они тоже достойны водить по морям и океанам вот такие же зловещие чудовища. Авианосец смотрел на это свысока, но одобрительно.
Быстро сгущаются сумерки. Но если посмотреть на запад, то за кормой в туманной дымке еще виден упрямый лоб полуострова Хакодате, который очень похож на Гибралтар, если смотреть на него со стороны Альхесираса.
Мы должны были уйти из Хакодате еще вчера утром. Но с юга шел тайфун, и нам пришлось простоять полтора суток на рейде, чтобы разминуться с ним. Он проскочил мелким дождиком и ветром и быстренько помчался дальше, забирая на восток. Сейчас нас треплет волнишка, оставленная им. А с юга уже сообщают, что движутся еще три тайфуна.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Снова нас треплет восьмибалльный шторм. Двое суток встречный ветер, как говорят здесь, «бьет по зубам». Хода почти нет. К тому же в этом районе сильны встречные течения. Для больших судов они не помеха. Но у нас они растаскивают налево и направо мили из «крейсерской» шестиузловой скорости, так что нам ничего не остается. Топчемся на месте, а то и катимся назад. Мы уже привыкли к качке. Но у шхуны вид плачевный. Еще в Татарском проливе вырвало глухари, которые крепят к корпусу судна прочные штаги бушприта. С бушпритом, в свою очередь, крепится фок-мачта. Короче говоря, одно связано с другим. И когда в этой цепочке ослабевает или рвется звено, жди беды. В Японии боцман с ‘матросами наскоро починили поломку. Но этот ремонт хорош для тихой погоды. В шторм снова все полетело. Дотянуть бы до своих, до Петропавловска-на-Камчатке!
Вчера ночью второй штурман Женя Ратновский разбудил капитана:
— Слева открылся буй!
— Какой дурак будет ставить буй в открытом море?
Мастер поднялся на мостик, и то, что Женя принял за буй, оказалось восемнадцатимильным маяком. А по карте мы должны были находиться от него милях в тридцати, так что света не должны бы видеть. Из-за непогоды мы двое суток не могли определиться ни по звездам, ни по солнцу, поэтому не знали точно своего местонахождения. А нас сносило к берегу. Более того, этой же ночью мы еле-еле успели разминуться с мчавшимся навстречу каким-то судном. Наш локатор засек его, когда оно было совсем рядом, и потерял его через несколько минут, хотя нам были еще видны огни уходящего корабля! Вот тут и понадейся на технику — не мудрено оказаться на дне.
На шхуне установлено два гирокомпаса. Их самописцы связаны с самописцем магнитного компаса. Разность между показаниями этих компасов (условно обозначается «Д») дает магнитное склонение, оно, в свою очередь, записывается на ленту специального прибора. Данные «Д» — это часть научной информации, которую собирает наша шхуна, то, ради чего и затеяна вся экспедиция. Но однажды мы заметили, что самописцы «Д» и магнитного компаса выписывают на лентах синусоиду. Если магнитный компас показывает разные курсы, значит, мы идем не по прямой линии. Но ведь гирокомпас — эта основа основ современных навигационных приборов — показывает, что судно движется по прямой! Как быть? Где искать помеху: в магнитном или гирокомпасе? Переключились на второй гирокомпас. Все пришло в норму. Значит, первый — негодный, он врет, на него нельзя надеяться. А выдержит ли все трудности длительного рейса второй? Если он откажет, что мы будем делать?
Наконец выдался отличный денек. Прохладно. Но солнечно и ясно. Прошли Малую Курильскую гряду, миновав острова Лисьи, Шпанберга и Шикотан, вошли в Охотское море. Прошлой ночью весь горизонт горел огнями японских рыбачьих лодок. А сегодня наши сейнеры разметались из края в край по всему горизонту. Все время не могу отделаться от странного ощущения: чувствую себя на краю земли. И тоска зверская. С чего бы это? Смотришь на восток, и кажется, что дальше ничего нет. Тихий океан — и пустота. Край земли.
Ночью ждали телеграммы из Японии. Из Корсакова (Сахалин) получили сообщение, что на север движется тайфун «Зельма», с которым мы уже надеялись разминуться. Но «Зельма» все-таки нас настигла. Причем Корсакове утверждает, что в нашем районе будет двенадцать баллов. Мы сразу свернули вправо, к острову Урупу, чтобы стать на якорь в какой-нибудь бухте, Сейчас мчим туда, но, как назло, сдал локатор, и нельзя точно определить, где берег. А становиться на глаз нельзя: прозеваешь глубины — натрясешь орехов на свою голову. Можно дождаться утра, но сейчас, как на грех, хороший ход с попутным ветром. Как дело обернется к утру — неизвестно. Цепляется одно за другое. Дождались успокоительных данных из Японии! тайфун стихает. Если мы и попадем в него, то только в самый краешек.
