Вокруг света на «Полонезе» - [17]

Но на страусовой ферме экскурсовод, ведущий группу туристов, молниеносно переходил с одного языка на другой, в зависимости от обстановки. Нам показали страусовые яйца, с которых бесцеремонно был согнан сидевший на них страус. Страусовое яйцо по величине равно 24 куриным и всмятку варится целый час. Экспонатом было и содержимое желудка страуса, что выглядело не слишком аппетитно. В конце экскурсии нам показали страусовые бега.

Перегруженные впечатлениями, мы сидели на террасе фермы, попивая соки и закусывая бутербродами (все это включено в стоимость билета). Обсудив рекорды страусов, мы перешли к более общим темам. Сидевшая за одним столом со мной немолодая пара — путешественники. Он — австралиец — почти все время молчал и только кивал головой, а беседу поддерживала его жена, судя по акценту, немка.

— Мы были в Польше весной, — сказала она, узнав, что я поляк.

Они приехали сюда на микроавтобусе, на котором прокатились по всей Европе. Мне было интересно, какое впечатление произвела на них Польша.

— Люди выглядят худыми и грустными, — ответила она без тени сомнения, а муж неуверенно кивнул головой.

Я рассмеялся. С полной ответственностью бывалого путешественника я могу утверждать, что в мире найдется немного стран, где бы так хорошо и помногу ели, как в Польше. И молодежь у нас удивительно беспечна и весела. Но я только рассмеялся, уверенный, что от диеты на «Полонезе» тощим меня не назовешь.

«Ревущие сороковые» в Индийском океане

В плену у течений

Стоит мне сказать знакомым, что я выхожу из порта в конце недели, они непременно спросят, в какой день. Если я отвечаю, что в воскресенье, сразу следует новый вопрос: «Во сколько?», так как они собираются провожать меня. Предвидя подобные вопросы, в последнюю неделю пребывания в Кейптауне я всем говорил, что «Полонез» уходит в воскресенье в 14 часов 14 минут.[14]

За полчаса до назначенного времени на яхте еще прикручивались последние шурупы. К счастью, таможенники не показывались. И хотя я не люблю спешки перед выходом в море, на этот раз у меня все было готово, чтобы выполнить свое слово. Более того, две минуты пришлось даже подождать с отдачей швартовов.

Меня провожало несколько знакомых. И снова я поставил для фасона все паруса еще в порту, отрегулировал подруливающее устройство и направился к выходу. На спокойной воде и при свежем ветре «Полонез» летел, накренившись на борт, со скоростью восемь узлов.

— У тебя включен мотор? — крикнул мне кто-то с берега. В ответ я засмеялся: мотор «Полонеза» способен вытянуть не больше четырех узлов.

Я помахал рукой Ежи Свеховскому и подумал, что и он, наверно, вот так же выходил на «Дали» из порта, отправляясь вместе с Богомольцем и Витковским в плавание через Атлантику. Прекрасная страница истории польского мореплавания! С волнением осматривал я позднее в музее Чикаго яхту с польским флагом.[15]

Спустя час Кейптаун скрылся за горизонтом, виднелись только отдельные домики, взобравшиеся на Столовую гору, которая служила мне до сумерек отличным ориентиром.

«Полонез» повернул чуть западнее вместе о юго-восточным ветром и оставил в стороне сильное прибрежное течение. Я сменил выходной наряд на морскую рабочую форму — желтую безрукавку, коричневые брюки и сверху зеленый комбинезон. На всякий случай приготовил еще толстый свитер и штормовой комплект одежды.

Светящийся маяк на мысе Доброй Надежды был последней видимой точкой африканского континента. На следующий день я уже мог хвастать, что проплыл мимо одного из трех самых знаменитых мысов. Мыс Доброй Надежды, однако, вопреки общему мнению, не является самым южным мысом Африки. Чуть дальше его выдвинулся в море мыс Игольный. Именно в этом месте Индийский океан встречается с Атлантикой, нередко очень бурно. Яхта находилась в нескольких десятках миль от Игольного. Погода была отличная, даже чересчур: тепло и солнечно, но ветер очень слабый. Тем не менее «Полонез» тянул четыре узла под самыми легкими парусами в нужном юго-восточном направлении.

Моему удивлению не было границ, когда утром следующего дня, определив положение по солнцу, я обнаружил, что яхта находится в том же месте, что и вчера. Куда делись десятки миль, пройденные за сутки? Ветра по-прежнему не было. Я посмотрел атлас ветров и течений. Вдоль восточного побережья Африки проходило течение с фантастической скоростью, 40 миль в сутки, вдоль западного — течение скоростью 10 миль. На оба течения накладывался западный дрейф, вызванный постоянными западными ветрами в зоне «ревущих сороковых» и «неистовых пятидесятых».

Назавтра история повторилась, и я был даже ближе к Африке, чем накануне. Казалось, что меня затягивает гигантский водоворот, и что вот-вот из легкого тумана вынырнет мыс Игольный. Не то это место, где мне хотелось бы очутиться под парусами при слишком слабом или слишком сильном ветре…

Еще совсем недавно я не принимал всерьез хилый мотор «Полонеза», но теперь включил его, и он всю ночь помогал парусам вести яхту на восток или юг — в зависимости от ветра. В итоге я прошел около 600 миль «задаром», едва двигаясь в том или ином направлении. Лишь свежий северо-восточный ветер вызволил меня из неожиданного плена, и я наконец облегченно вздохнул.