Вокруг света на «Полонезе» - [13]
Переживания в заливе Мэн
Я вспотел от усилий и весь промок от брызг, пока заменял один большой парус — геную — другим большим парусом, только иной формы, — кливером. И уже закончив эту операцию, увидел на задней шкаторине перетертый шов, сквозь который просвечивала небольшая дырка. Ради собственного спокойствия я мог бы «не заметить» ее или уговорить себя просто не обращать на нее внимания. Такая маленькая дырочка ведь никому не мешала, и парус работал с ней ничуть не хуже. Однако по прошлому опыту я знал, что, если не снять парус тотчас же, через несколько минут или полчаса он распорется по всему шву. И тогда придется потратить на шитье не десять минут, а несколько часов. Я повторил всю операцию с парусами с начала.
Мне казалось, что встречный ветер преследовал меня с первых миль плавания. Но дня два назад он несколько ослабел и подул в обратную сторону. Я сменил весь комплект парусов. Потом снова подул встречный ветер, и снова я сменил паруса. И так целый день: ветер менял направление, а я паруса, курс и настройку подруливающего устройства. Временами, когда я особенно спешил, вся палуба покрывалась белой тканью. За сутки я менял паруса 25 раз! Если средняя поверхность одного паруса 30 квадратных метров, то легко подсчитать, сколько парусины прошло через мои руки.
Смертельно устав, я решил прекратить дальнейшие попытки подладиться под ветер, который, разумеется, сразу же стал сильным и ровным, хотя и дул в нежелательном направлении. В брызгах соленой воды я опять сменил один кливер на другой, нисколько не обижаясь на судьбу…
Парусность чуть больше, чем нужно. С большим креном, рассекая бортом воду, яхта летела вперед по крутым высоким волнам. Штили мне надоели. В облаке пены и брызг «Полонез» словно плясал у банки Самбро, окутанной туманом.
Отсюда я должен взять курс на банку Джорджес, но именно с той стороны дул ветер. Можно свернуть на 60° влево или на 50° вправо. В первом случае я попадаю во встречный Гольфстрим, во втором выхожу к мысу Сейбл — южной оконечности Новой Шотландии, где, однако, течение попутное. Сознательно выбираю второй вариант, со всеми навигационными трудностями: айсбергами, туманами, встречами с мысом Рейс, с островом и мысом Сейбл, с мелями банки Джорджес…
«Полонез» как-то странно скачет на разбушевавшемся море, и я вынужден крепко держаться, чтобы меня не швыряло из угла в угол. Под прозрачным куполом, из которого я наблюдаю за морем, с обоих бортов есть ручки. Я вишу на них, словно распятый, и смотрю, когда повалятся мачты от тяжести парусов. Но пока все нормально, и я ложусь вздремнуть.
Поспать удалось всего несколько минут. Неожиданный соленый душ драившая палубу вода попала в вентиляционное отверстие — потребовал от меня очередного вмешательства. Я сменил кливер № 1 на кливер № 2 с меньшей поверхностью. «Полонез» слегка выпрямился, но скорости не снизил. Я вернулся на свое место — к штурманскому столу под куполом.
Проходил час за часом, а ветер все не менял направления. В моем приемнике попискивали радиомаяки Новой Шотландии, где-то в тумане щерил скалистые зубы мыс Сейбл. Я прослушал речь Мак-Говерна, удивляясь тому, что собрание демократов напоминает восточный базар, куда ворвалась ватага поющих подростков…
Опять бессонная ночь и новый день, проведенный в труде ради того, чтобы яхта находилась все время в наивыгоднейшем положении относительно суши, предполагаемого течения и далекой еще цели. Некогда было и думать о сне. Рассчитав по радиоизмерениям, что «Полонез» миновал мыс Сейбл и уже вне опасности, я решил минутку поспать. «Минутка» длилась семь часов, и, когда я проснулся, было уже темно.
«Полонез» шел без огней сквозь туман, словно призрак. В первую очередь — огни, потом — компас: курс относительно ветра и пройденный путь. Еще ни разу я не вычислял так молниеносно свои координаты, как в ту ночь в заливе Мэн. Под килем и вокруг — глубокая вода. Если бы ветер или течение изменили направление, быть бы мне на берегу. А может, я и спал так крепко потому, что яхта шла безопасным курсом? Зажечь же огни сразу после полудня мне как-то не пришло в голову.
Мели Нантакет
При этом слове из мрака истерии выплывают старые парусники, рыбацкие дори, фрегаты и китобои. Мели Нантакет и остров под тем же названием были хорошо известны жителям Новой Англии от Бостона до Ньюпорта, не говоря уже о жителях самой этой местности, сейчас рыбацкого поселка.
Моя цель — маяк Нантакет, «бросивший» якорь на перекрестке путей из Европы в Америку и из залива Мэн в южные штаты. Этот маяк — официальный курсовой знак на трассе атлантической гонки (впрочем, единственный между стартом и финишем). По условиям гонки его необходимо было оставить с правого борта.
Если бы можно было не выполнять этого требования! Я с трудом плыву против слабого ветра и сильного течения, теряю драгоценное время, а достаточно всего лишь проскользнуть в пролив Нантакет сразу за Кейп-Кодом, чтобы в стороне остались и мели, и часть трассы, и, может быть, туман. Я выиграл бы на этом, вероятно, целые сутки. Кто проверит яхтсмена-одиночку? Однако он сам себе судья.
Четырехтомный труд немецкого географа Рихарда Хеннига посвящен открытиям и исследованиям неведомых земель, совершенным мореплавателями и путешественниками доколумбова периода. Своеобразие книги заключается в том, что в ней собраны все дошедшие до нас литературные источники, свидетельствующие о подвигах первооткрывателей, и наряду с этим дается критический анализ как самих документов, так и различных гипотез, выдвинутых крупнейшими специалистами по истории географии.
Книга представляет собой дневник бортпроводницы международных авиалиний, начиная с первых дней обучения и заканчивая последними полётами. Вы побываете в суровом Магадане, знойном Бангкоке, на сказочном острове Бали и во многих других местах. Вместе с автором Вы сможете пережить все трудности и радости лётной жизни, узнать многое о самолётах, о внутренней жизни аэропорта, о настоящей дружбе, испытаниях, поисках себя и новых высотах.
Железнодорожное путешествие – это всегда бесконечная суета, крики, грязь и хаос. Есть ли в таких поездках место для удивительных приключений и открытий? Несмотря на непонимание родных и друзей, Мониша Раджеш, британская журналистка, всегда мечтала совершить кругосветное путешествие на поезде. Она тщательно проработала свой маршрут и, собрав все самое необходимое, вместе со своим женихом отправилась в незабываемое путешествие. Вместе с героями книги из окна поезда вы увидите необъятные просторы России, Монголии, Северной Кореи, Канады, Казахстана и многих других стран.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Далеко за Полярным кругом, на полуострове Таймыр, живут самые северные в мире оленеводы — нганасаны. Этот удивительный народ сохранил во многом свои древние обычаи. В самом деле, знаете ли вы, что возраст женатого мужчины у нганасан исчисляется по возрасту его жены; что по вышивкам на одежде можно определить, считается ли ее хозяин полноправным охотником, женат ли он, есть ли у него дети. В коротких новеллах читатель познакомится и с работой полярников, летчиков, геодезистов, горняков — всех тех мужественных людей, которые покоряют суровый Север. [Адаптировано для AlReader].
Имя писателя, журналиста Л. В. Почивалова известно читателям по его выступлениям в прессе, рассказам, повестям, а также по роману «Сезон тропических дождей». Действие этого романа происходит на борту советского научно-исследовательского судна и на землях, к которым оно пристает на своем пути. Рейс судна проходит на фоне всеобщей мировой тревоги перед угрозой войны, эту тревогу отражают и события, происходящие во время рейса. Герои романа — советские ученые, моряки, а также их иностранные коллеги — американцы, входящие в состав экспедиции.