Вокруг Света 2010 № 08 (2839) - [7]

Но на вечерней службе все эти пересуды затихают. А после нее можно исповедоваться у отца Сергия, прибывшего с нами из России, дабы заниматься духовным окормлением группы. Исповедовавшись, паломницы собираются перед храмом на площади — асимметричной, покатой, характерной для Иерусалима. С одной ее стороны — Свято-Троицкий собор, с другой — полицейский участок, с третьей — мраморная колонна, оставшаяся, по мнению археологов, от строительства царем Иродом Второго Храма. А само это место называется площадь Москвы.

Следующий пункт программы — поселение в отель. Он расположен недалеко от Старого города и явно знавал лучшие времена. Сейчас отель полностью ориентирован на российских пилигримов. В обеденном зале — трое батюшек, каждый окружен своей многочисленной паствой. Шведский стол скромен: салат оливье, печеная картошка, ломти говядины в подливе — во грех чревоугодия при всем желании не впадешь.  Довершают общую картину потертые паласы, оранжевые шторы и панели из шпона. Отечественный санаторий средней руки — вот на что это похоже, и трудно поверить, что мы на Святой земле, что за этими оранжевыми шторами — Иерусалим. Однако же мы именно здесь и после короткого отдыха идем на ночную службу в храм Гроба Господня.

1. Усыпальница Девы Марии расположена глубоко под землей в долине Кедрон. Здесь же находится особо почитаемая чудотворная Иерусалимская икона Божией Матери, созданная русскими иконописцами

2. Площадь в Назарете перед православной греческой церковью Архангела Гавриила и Святого источника. По преданию, именно здесь Деве Марии явился ангел с благой вестью

К полуночи резко похолодало: Иерусалим — город горный. Гид предупреждает: обезвоживание подкрадывается незаметно, покупайте пластиковые бутылки с минеральной водой, отхлебывайте маленькими глотками. Спасительную минералку паломницы приобретают в первом же попавшемся на пути кафе. При этом чуть ли не крестясь от страха: внутри все в клубах сигаретного дыма, страшно грохочет телевизор и огромные люди с черными бородами, некоторые с кипами на голове, с лицами, совершенно как на древних ассирийских барельефах, кричат и бьют кулаками по столу. Один из них бросает на прилавок бутылки с водой, не отрываясь от просмотра какого-то очень важного местного футбольного матча.

В храме паломники выстраиваются в две никогда не иссякающие очереди: на Голгофу и в Святой кувуклий — усыпальницу, построенную над гробницей Христа. Паломницы, беспокоясь, толпятся вокруг входа в кувуклий: «Сторожи ступеньку! Если что — мы сразу же туда». Выходит священник, решительно оттесняет толпу. Дамы из нашей группы его действия одобряют: «Правильно! Да разве с нашим народом можно иначе?» Но едва он отворачивается, тотчас же отвоевывают утраченные позиции.

Вот некое явно служебное помещение прямо за кувуклием. Приближаешься к нему — и вдруг прямо из стены начинает доноситься пение. Заходишь туда — а там, оказывается, есть дверь, которая ведет еще в одну капеллу. В ней стоят, взявшись за руки, человек пятнадцать юношей и девушек — смуглых, черноволосых, модно и современно одетых — и поют псалмы на языке, который сразу и не определить. Спрашиваю у одного из них: «Вы кто и откуда?»  И получаю ответ: «Мы сирийцы, принадлежим к Сирийской православной церкви, но мы из стокгольмской общины и пели по-шведски».

Три часа ночи. Монахини дремлют на ступенях. Какой-то человек в одиночестве горячо молится перед алтарем Армянской капеллы. А нашу группу потихоньку начинают собирать — пора ехать в отель. У выхода сталкиваемся с целой толпой новоприбывших. Для нас день заканчивается, для них начинается.

1. В Силоамской купели даже вчерашние скандалисты становятся совершенно другими людьми

2. На пути к вершинам Елеонской горы паломники останавливаются на смотровой площадке в городе Давида

Девять мер живописности

К восьми утра все уже на ногах — собираются на завтрак. Как часто бывает в дешевых отелях, стены столовой увешаны грозными напоминаниями о том, что постояльцам строжайше запрещено забирать с собой местную еду. Но плюшка или яблочко со шведского стола то и дело как бы случайно падают в сумки паломниц. Впереди целый день странствий — виа Долороза, Вифезда, Силоамская купель, посещение пяти или шести монастырей и храмов (паломничество все-таки не туристическая поездка, но дело, требующее трудов как душевных, так и физических), а обед не предусмотрен.

На выходе из отеля гид Ирина распоряжается: «Постройтесь парами! Замрите на месте». Она пересчитывает группу: должно быть 32 человека, получается на одного меньше. «Где женщина, которая на носик бумажку наклеивает?» — «Да вот она стоит!» — «А где дама в голубой панамочке?» Наконец находится и дама, и нестройное наше воинство отправляется в путь. Впереди батюшка в темных очках и с полосатой пляжной сумкой: во второй половине дня предполагается поездка на Мертвое море.

Со всех концов Иерусалима такие же группы, как наша, стекаются к стенам Старого города. По Яффской дороге движется процессия паломников: впереди чернокожий священник в разноцветной шапочке, следом приплясывают и поют мужчины в полосатых штанах и рубахах и женщины в лиловых и красных тюрбанах, в стеклянных бусах. Навстречу им движется другая группа, еще более живописная. У Яффских ворот происходит их встреча: «Откуда вы?» — «Из Сенегала!» — «А мы из Бразилии». — «Слава Иисусу!»