Вокруг Света 2005 № 09 (2780) - [10]
1770—1774 годы. Маркиз де Мариньи, брат гениальной мадам де Помпадур и потому сюринтендант всех королевских строений, продлевает перспективу до моста Нейи, то есть до Сены. Высаживаются новые деревья и кусты, выравнивается поверхность мостовой.
Тот же 1774 год. Архитектор Суффло срывает холм Шайо удобства гуляющих ради. Впрочем, известно, что, если в одном месте убудет, в другом непременно прибудет: из снятого грунта образовался другой холм почти той же высоты – там, где к северо-востоку от нынешних Полей резко поднимается улица Бальзака.
Итак, бурная деятельность. Однако в те блестящие времена блестящим обществом на улице не пахло. Она оставалась диковатой, неопрятной, опасной – пригодной только для простонародья и людей авантюрного склада. Сточная канава, которую «оседлал» мостом герцог Д`Антен, наполняла воздух тяжелым амбре. Современники писали о «поле грязи и пыли, где могут легко застрять и даже поломаться экипажи, где изматываются лошади и теряются пешеходы». В 1777 году на уровне сегодняшнего дома 73, где теперь модный бутик «Тара Джармон», была даже устроена специальная застава швейцарских гвардейцев – против вооруженных местных банд (другая располагалась на бывшем холме Шайо). Что самое удивительное: при таком положении дел название «Елисейские Поля» появилось на карте Парижа именно в XVIII столетии. До того улица успела побывать Аллеей дю-Руль, авеню Тюильри, проспектом Королевской решетки и вот, пожалуйста, – «рай» с разбойниками. Кому и почему пришла в голову эта странная идея – неизвестно, мои ученые собеседники разводят руками. Как часто случается, о главном-то история и позабыла.
Вскоре, впрочем, словно желая устранить парадокс, парижане серьезно взялись за обустройство своего «райка» и преуспели в этом больше полицейских с архитекторами. Помог случай. С 1770-х к северу от проспекта, на респектабельной улице Фобур-Сент-Оноре, стало модно строить частные особняки – отели (этим словом тогда во Франции назывались отнюдь не гостиницы). Их парки и сады «тылами» выходили к унылому проспекту, и он тут же потерял свой унылый вид – ведь во французских парковых «дебрях» устраивалась всяческая увеселительная «инфраструктура»: залы для игры в мяч, павильоны для танцев, беседки для свиданий…
Конечно, «постояльцы» подобных заведений не желали идти на риск быть ограбленными. И вот на Елисейских Полях появляются регулярные полицейские посты. А где солдаты – там выпивка и проститутки. Теперь забавным и тревожным анахронизмом сделались уже швейцарцы – как действенная сила против нарушителей порядка они более не требовались, а за вино и женщин дрались с французскими «коллегами» весьма ретиво. Скучать не приходилось – жаль, зрителей было маловато. К началу XIX века собственно на Полях насчитывалось едва ли с полдюжины домов. Из них сохранился только один, дворец Масса, который стоит теперь на другой улице. В конце 1920-х его буквально разобрали по камешку, перевезли на левый берег Сены и «сложили» заново на проспекте Обсерватории, возле Люксембургского сада…
Современная главная улица Парижа – принципиально нова и изменчива, как кокотка. Здесь даже то, что должно быть прочно (ведь дворец, кажется, достаточно прочный объект), может исчезнуть без следа чуть ли не за ночь. Смена «декораций» – и на месте одной шикарной витрины, которую ты рассматривал вчера, появилась совсем другая. Развлечения – конек Елисейских Полей – не терпят однообразия и консерватизма.
Усталые после служебного дня люди в скучных деловых костюмах начинают приплясывать при первых тактах легкомысленной мелодии, доносящейся из культового варьете «Лидо», которое в классических театральных традициях зажигает огни уже совсем поздно, к ночи. Идейные порицатели блокбастеров на Полях нисходят до их просмотра, но только здесь, в кинотеатрах «первого экрана», где часто проходят «первые премьеры»: «Гомон-Колизей», «Елисейские Поля», «Нормандия», «Парамаунт Меркюри». Длиннейшие «ке», то есть «хвосты», «очереди» перед кассами кинотеатров, – еще одна отличительная примета Полей. Ну а после (или перед – в зависимости от сеанса) кино – еда. Никаких пирожков на бегу, что было бы естественно для другого суматошного ультрасовременного проспекта. Мы – во Франции, а она, по выражению Дюма, «продала дьяволу половину души за свою кухню». Елисейские Поля продали больше половины.
Здешние рестораны, правда, подрастеряли репутацию действующих музеев. В «Ледуайен», недалеко от нынешнего Пти Пале, еще в позапрошлом веке ходили есть перепелов, подстреленных в Булонском лесу. Теперь же перепелов можно заказать практически всюду, а в лесу они как раз вряд ли сохранились. И Хемингуэй, наверное, не пошел бы писать «Фиесту» в «Фуке», который попрежнему открыт на углу Полей и проспекта Георга V. Теперь он показался бы ему слишком «глянцевым» и буржуазным. Любой богатый гурман оценит замечательное искусство здешних поваров, а любитель светской хроники рискует уйти разочарованным – хотя путеводители рекламируют это заведение как любимое место звезд театра, кино и эстрады, на самом деле они давно перестали здесь бывать.
