Вокруг Света 1995 № 10 (2661) - [24]

Юра Николаев всю дорогу отчего-то беспокоится, то и дело глядит назад — на север.

— Ты что, Юра, — спрашиваю. — Чего не сидится-то?

— Скоро ливанет, — говорит Юра.

Я недоуменно смотрю на моториста: вроде кругом все спокойно, и солнце вроде светит...

— Точно, ливанет, — уже уверенно заявляет моторист. — Как пить дать, ливанет. Не гляди, что солнце. Оно вот-вот скроется. Вон они — тучи, ползут с севера.

Но вот и остров. Сбавляем ход — потихоньку причаливаем к обрывистому скалистому берегу. На маленьком пятачке, возле добротной хижины, сложенной из осколков базальта, стоят робинзоны в защитного цвета форме, на головах у обоих красные повязки — ну прямо чистые Рэмбо.

Соскакиваем на берег — взбираемся по узенькой, тесной расщелине вверх, к хижине. Юрка Николаев кричит нам из «казанки»:

— Подгребу за вами часа через два. — И, хитро усмехнувшись, добавляет: — Если, конечно, дождя не будет.

Мотор реванул — и вскоре «казанка» совсем исчезла из вида за пеленой тумана, медленно, но верно идущей с севера. Значит, дождь все-таки будет.

Сергей с Игорем зовут нас к очагу — он тут же, у торцевой стенки хижины.

— Классное у вас жилье, — говорю я робинзонам и ощупываю щербатую, всю в выступах, стенку хижины. — Небось не за день построили?

— Ровно за неделю, — в один голос подтверждают ребята. — Жилье решили ставить первым делом. А попутно — обживать остров. Без добротного жилья вообще нельзя, а тут, на нашем острове, и подавно.

Оглядываюсь по сторонам: остров, хоть и немаленький и высокий, зато и растительности, в смысле — деревьев, не так чтоб уж очень.

— Вы что, на плохой остров попали? — спрашиваю.

— Не на самый лучший — это точно. Здесь только восточный берег более или менее ничего. А так везде хреново.

— С чего это вдруг?

— Да пожар здесь был когда-то: то ли молния ударила, то ли рыбаки уезжали и забыли костер потушить. А может, туристы... В общем, погорел он, и все. Но ничего не поделаешь, мы сами выбрали его — по жребию. Добровольно. Так что...

— Назвали как-нибудь?

— Конечно. Островом Дружбы назвали... А хижину — фортом «Фрэндшип».

Громкое название, ничего не скажешь. Хотя, впрочем, хижина действительно больше смахивает на форт, или крепость, — только в миниатюре. Осколки базальтовой породы плотно подогнаны один к другому; все щели замазаны землей и проложены мхом, плоская кровля сложена из лапника — в несколько слоев, а поверх устлана еще мхом. С запада хижина прилипла к скале — то есть одна стена, получается, естественная; с востока — маленькая площадочка, а за нею — обрывающийся в озеро неровный скальный отвес. В хижине-форте есть и крохотное оконце — проем, заделанный куском прозрачного пластика, подобранного здесь же, на острове. В северо-восточном углу — отверстие, вертикальное и довольно узкое: это — вход. В северной стенке еще один проем, небольшой, — выходит прямо к очагу.

— Наверно, угорали от дыма, находясь внутри, когда дуло с севера? — спрашиваю друзей-робинзонов.

— Вовсе нет — тут у нас система тяги предусмотрена: ногам тепло, а дым внутрь не попадает... Парни на соседнем острове тоже очаг рядом с жильем поставили. Только жилье у них было так себе — обыкновенный шалашик.

— Ну и что?

— Да то, что однажды ночью подул северный ветер — спалил их шалаш дотла. Они, бедняги, чудом выскочить успели. Зато кеды и свитера здорово подпалили. Посидели они у костра ночь-другую, задубели вконец и выбросили красный флаг — сдались, значит. Такие вот дела...

Остров Дружбы средних размеров: метров сто в длину и двадцать в ширину, — похож на спину здорового кита.

Идем осматривать остров. Что до растительности, тут ее и правда кот наплакал: редкие тощенькие сосенки и елки, кое-где торчат, точно палки, высохшие березы. Гляжу — и ягод с грибами почти нет. Да и грибы — одни поганки и редко — сыроежки. Кругом — изгрызанные безжалостными северными ветрами голые валуны. Западный, южный и северный берега более или менее пологие, восточный — крутой, обрывистый.

— Выходит, с пропитанием у вас гут не очень? — спрашиваю Сергея с Игорем.

— Да уж, с едой пришлось туговато, что и говорить, особенно поначалу. Рыба, так та только под конец пошла — зато тут полно лягушек. Их, в основном, и ели: потрошили и варили с листьями иван-чая, чтоб не так противно было. Личинками муравьев питались, по вкусу — все равно что грецкий орех или что-то в этом роде... В общем, чтоб совсем с голодухи умирать — нет, такого не было.

Между тем с севера быстро надвигалась, разворачиваясь громадным веером, сплошная серая пелена дождя. Мы недолго думая кинулись к хижине — и один за другим забрались внутрь. Хижина свободно вместила нас четверых. В следующее мгновение на остров обрушился ливень.

— Крыша-го выдержит? — вскинув голову, спрашиваю ребят.

— Час, может, и выдержит, а потом пробьет.

— А раньше выдерживала?

— Еще как держала. Мы тут пережили не только дожди — холода. Ночами иной раз было градусов семь-пять, не больше, — пар изо рта даже валил.

Под напором ливня яркое пламя в очаге сразу сникло — костер, затухая, начал дымить. Однако, что примечательно, ни одной струйки дыма к нам внутрь не попало — тяга действительно работала отменно.