Вокруг Света 1994 № 07 (2646) - [35]

Не в силах бороться с искушением, я бросаюсь к спасательному мешку, выхватываю гарпунное ружье, стрелу... Но постой, думаю я вслед за тем, а что если рыба эта окажется здоровущей — среди корифен и макрелей попадаются довольно крупные экземпляры, — оборвет веревку и вместе с единственным гарпуном уйдет на глубину? В лихорадочной спешке привязываю один конец линя к рукоятке ружья, а другой — к плоту. В желудке уже урчит, спасу нет — за четыре дня я съел не больше 400 граммов пищи. Меня охватывает неуемная дрожь.

Однако нужно следить не только за рыбой, но и за волнами. Если я окажусь на той стороне плота, что опущена вниз, следом набегающий вал может легко меня перевернуть. Так что приходится постоянно переползать то на наветренный борт, то на подветренный и при этом не упускать из виду рыб — следом за одной рядом с плотом появились и другие. Корифены и макрели действительно могут достигать одного метра в длину и весить от 10 до 15 килограммов; кроме того, они сильны и на редкость проворны, так что поймать их нелегко.

Три-четыре рыбины неотступно следуют за плотом в каких-нибудь пяти метрах — стрелой их не достать. Иной раз они, как видно из любопытства, подходят совсем близко — казалось бы, только руку протяни. Однако в воде лучи света преломляются, и точно прицелиться довольно трудно, а с качающегося плота и подавно. Стреляю раз, другой, третий — и все мимо. Но вот солнце заходит за горизонт — прощай, вкусный ужин. Под ложечкой сосет нестерпимо...

Следующие два дня выдались солнечными, но ветреными. Макрелей прибыло. Рыбы, резвясь, тихо выпрыгивают из воды и, пролетев по воздуху метра два-три, шлепаются в воду, вздымая брызги и пену. У меня бы точно потекли слюнки, не будь во рту так сухо. «Рыбки, дорогие мои, — умоляю я, — ну подплывите поближе хоть чуточку».

Когда же они, словно вняв моим мольбам, приближаются, гарпун, как назло, бьет мимо цели.

В моем воспаленном сознании все чаще возникают призрачные мучительные видения — всевозможные яства и напитки. Память то и дело возвращает меня на «Соло», где всякой снеди: фруктов, овощей и, главное, воды — было столько, что хоть пруд пруди. Мысленно я вскрываю ящики и достаю самые разнообразные вкусности... Но — стоп! Ничего этого больше нет — ни «Соло», ни деликатесов. Есть только голод, жажда... и бескрайний океан. И тебе нужно выжить, во что бы то ни стало...

Опять я бьюсь с солнечным опреснителем. За целый день удается собрать не больше полулитра воды. Но жидкость, скапливающаяся в водосборнике, оказывается соленой — приходится скрепя сердце выливать ее за борт. А тело все настойчивее требует живительной влаги. Я же могу позволить себе сделать только один глоток пресной воды, поскольку в запасе у меня осталось меньше двух с половиной литров. Если я все же изловчусь и поймаю рыбу, чтобы восполнить потребность организма в жидкости, то смогу продержаться дней пятнадцать. А если нет — больше десяти дней мне не протянуть...

10 февраля. День шестой

Подходит к концу первая неделя моего дрейфа, а ветер все никак не уймется — как говорят моряки, Атлантика «шаркает ногами». Высокие валы, идущие то с северо-востока, то с востока или с юго-востока, гонят меня все дальше на запад — к берегам Вест-Индии.

Приходит время ремонтировать днище плота — и я после недолгих колебаний расстаюсь с последней заплаткой. С работой справляюсь довольно успешно. Однако вслед за тем чувствую слабость. Опреснитель — чтоб ему... — вырабатывает солоноватую жидкость, так что из драгоценных запасов пресной воды, которые у меня еще остались, я позволяю себе выпивать меньше четверти литра в день.

Макрели, похоже, издеваются надо мной, виртуозно маневрируя рядом с плотом. Вот одна подходит совсем близко — я хватаю ружье и стреляю. Руку чуть не отрывает вместе с гарпуном. Надо же, попал! Плот начинает кружиться, как волчок. Но ловкая, сильная рыба срывается с гарпуна, и тот, отливая серебром, свисает на ослабленной веревке.

Я свешиваюсь через край плота и всматриваюсь в морскую пучину: ни рыб, ни водорослей — только сплошная бездонная синь. Неужели я упустил последний шанс? Куда подевались рыбы, эти продувные бестии? Вдруг метрах в сорока на поверхности возникает какой-то предмет треугольной формы и с невероятной скоростью устремляется прямиком в мою сторону. Через мгновение-другое я уже четко различаю трехметровое светло-коричневое тело с приплюснутой, тупорылой головой. Сомнений нет: это — акула, уж ее-то ни с кем не спутаешь. Ни макрелей, ни корифен поблизости не видно — их словно ветром сдуло. Сердце у меня уходит в пятки. Я крепко сжимаю ружье. Стоит мне выстрелить, гарпун, считай, потерян навсегда. Вижу, как акула грациозно проскальзывает под самым днищем плота и, описав полукруг, возвращается обратно, только на сей раз она движется еще быстрее. Во рту у меня пересохло, руки дрожат, по спине струится холодный пот — что-то сейчас будет! Но вот полный круг завершен, и хищница, устремляясь против течения, исчезает в синей глубине так же быстро, как и появилась. Это зрелище навсегда останется у меня перед глазами. Неужто меня будут донимать еще и акулы? Неужели я теперь никогда не смогу окунуться в море?..