Вокруг Света 1994 № 07 (2646) - [33]

От соленой воды кожа у меня пошла волдырями, и, когда на мои саднящие раны попадают морские брызги, я начинаю стонать от резкой, обжигающей боли.

Вскоре я обнаруживаю в днище плота две малюсенькие дырочки — вот, значит, откуда затекает вода. После двух часов кропотливой работы с помощью клеящей ленты, кусков пластика, бинтов и зажигалки мне наконец удается более или менее сносно приладить заплатку. Но как долго выдержит она под непрерывными ударами волн? И все же «на борту» у меня стало относительно сухо, а на душе — спокойнее.

В жизни я повидал немало крейсерских яхт, оснащенных минимальным количеством спасательных средств. Я же в этом смысле был в куда более выгодном положении. В мешке, который я намертво привязал к днищу плота, содержалось следующее: несколько металлических и пластиковых фляжек с пресной водой, всего около трех литров; три пары сигнальных ракет — осветительные и дымовые; два коротких весла — с их помощью я вряд ли быстрее доберусь до Антильских островов, зато они вполне сгодятся, чтобы отгонять акул; две солнечные дистилляционные установки — солнечные опреснители; пара консервных ножей; аптечка — единственная вещь, которая почему-то не промокла; складной резиновый таз; тридцатиметровый крепкий полипропиленовый линь толщиной два сантиметра; навигационные карты, транспортир, ластик, карандаш; карманный электрический фонарик; аварийный пакетик с запчастями для ремонта плота с тюбиком клея, резиновыми заплатками и конусообразными, похожими на шурупы, затычками; рыболовные снасти и многое другое.

 

Кроме того, покидая «Соло», я прихватил и свой личный вещмешок, в котором были: коробка с карандашами, маленькие листки бумаги; нож в ножнах; стальная коробка с набором всевозможных инструментов; шнур для шитья парусов; одеяло для космонавтов — я только что его распаковал; пластиковые пакеты; набор заглушек из сосны для заделывания дыр и разных веревок; аварийный радиобуй, который скоро выйдет из строя; ракетница с комплектом сигнальных ракет; литровая пластмассовая фляжка с пресной водой; мешочек со съестными припасами — 300 граммов арахиса, 600 граммов сушеных бобов, 300 граммов вяленой говядины и столько же изюма, который изрядно подмок; короткое гарпунное ружье — для подводной охоты и множество полезных мелочей.

К тому же я захватил с собой полтора небольших кочана капусты, сапожный нож, спальный мешок и шест для спасания человека, оказавшегося за бортом.

Что касается гарпунного ружья, я долго мучился, не зная, куда бы его пристроить, и то и дело натыкался на него. В конце концов я вынул стрелу вместе с выталкивающим устройством и сложил все это в спасательный вещмешок.

Чтобы избавиться от тягостных мыслей, я начинаю вести навигационное наблюдение и вахтенный журнал. Однако эти, казалось бы, нехитрые действия требуют невероятных усилий: ведь плот постоянно качает. Заканчивая писать, я заворачиваю записи в двойной полиэтиленовый пакет, перевязываю его веревкой и прячу в вещмешок.

Порой вместе с волнами на меня накатывает горькое отчаяние. Хочется разрыдаться, но я стараюсь сдерживать малодушие. Подавляю слезы и креплюсь. Я не могу позволить, чтобы вместе со слезами у меня Из организма выходила драгоценная влага. Я кусаю губы, закрываю глаза, плачу про себя и думаю только об одном — как бы выжить... Днем, когда мне практически нечем себя занять, я предаюсь мечтам. Вся моя жизнь проходит у меня перед глазами, будто фильм, который прокручивается назад. Иногда я пытаюсь представить, как бы я жил, если бы меня спасли. Наверное, стал бы уделять больше времени родителям и друзьям, выказывая им всяческую заботу и любовь... Но — стоп! Ты не там, среди родных и друзей, здесь — если еще не в аду, то по крайней мере в чистилище, это уж точно. Не тешь себя и призрачными надеждами. Лучше пораскинь мозгами, что будешь делать, чтобы остаться в живых.

Однако желание помечтать не проходит и с каждым днем становится все сильнее. Мечты — вот единственное, что приносит мне хоть какое-то облегчение. Возвращаясь в мыслях к своей прошлой жизни, я вижу, что приобрел много полезного: у меня есть немалый опыт и тренировка, это-то и поможет мне выстоять сейчас. И если я, даст Бог, выживу, то непременно начну новую жизнь. Если же, не ровен час, погибну, что ж, тогда кто-нибудь спустя время наверняка обнаружит мои записи, и они пригодятся другим, особенно тем, кто плавает по морям и океанам и может оказаться в моем положении. И пусть это будет последним делом моей жизни. Мечты, мечты... Они не только помогают мне уйти от трагической действительности, но и придают силы, обозначают цель, дают стимул выжить.

8 февраля. День четвертый

К утру 8 февраля буря понемногу стихает. Хотя волны — иные из них достигают в высоту пять метров — по-прежнему продолжают накатывать с востока, они уже не пенятся, не шипят и не швыряют плот, как крохотный мячик.

Вот мимо проплывает куст саргассовых водорослей. Саргассы, эти перекати-поле океанской пустыни, растут без корней и свободно плавают на самой поверхности. Большое Саргассово море лежит далеко на северо-западе, там согласно легендам громадные старинные корабли навеки застревали среди водорослей. Но здесь саргассов мало. А жаль, с их помощью я смог бы определять скорость дрейфа.