Вокруг Света 1993 № 06 (2633) - [7]

ТИМОФЕЯ И МАРИИ………….

ЦЕРКВИ…… МЕСЯЦОВ………

... СОТВОРИТ ГОСПОДЬ БОГ В

БУДУЩЕМ ВЕЦЕ ………..(веке)

……ВЕЧНУЮ ПАМЯТЬ……….

Кто они, Тимофей и Мария? И что еще на этом многострочном камне о них или еще о ком-то или о чем-то сказано? Алеша Яценко берется постичь это непосредственно на месте: должен полустертые буквы прощупать, проосязать, и тогда, может быть, возродится целостность надписи, что и о ком еще сказано. Алеша обещал прийти к нам, когда будет возможность открыть камень до конца для полного обозрения.

Второй камень — «темный», его снимал Артем в проеме подвала. Слова, разобранные Алешей по фотографии:

…….СВЯТЫХ МУЧЕНИКОВ ПЕТ

(очевидно, Петра)

…….МАТФИЯ……………………..

СОТВОРИТ Г(оспо)ДЬ ВЕЧНУЮ

ПАМЯТЬ……………………………

Что, в память этих мучеников кто-то захоронен в подвале, в склепе? Может, их пытали здесь, а потом кто-то с именами мучеников похоронил? Или это захоронены отрекшиеся от греховного, кровоточащего мира служители этого храма? Плита с текстом ведь была запрятана, заложена толстой кирпичной кладкой. Или это кладка более позднего периода? А зачем понадобилось ее сотворять, если это так? Остается теперь совсем немногое, тоже дочитать до конца текст и взглянуть, что же темный камень таит. Мы с Артемом самоуправно этого сделать не смеем: будем ждать — вдруг все-таки приедет группа из «Фрома», способная извлекать сведения из-под земли. Если приедет, то во главе с директором, а директор Костюкова; не исключено, что заинтересуется нами и генеральный директор археологических исследований и наступит ясность и с камнями, и с подземным ходом.

А Татьяну Николаевну мое предложение по поводу Берсеневки сразу заинтересовало, и она попросила зайти, поговорить подробнее.

«Фром» — надпись на небольшой картонке, прикреплена на шатких дощатых дверях в старом, как старая Москва, трехэтажном доме, напротив знаменитого МХАТа. За дверью оказался длинный подремонтированный дощатый стол, вешалка в виде набитых на доске гвоздиков, которая, в свою очередь, прибита к простенькому шкафу; старые стулья, старый телефонный аппарат, который звонит не умолкая, чем-то напоминая кипящий чайник, на котором подпрыгивает крышка.

Татьяна Николаевна выслушала меня между телефонными звонками и сказала, что предположительно можно будет начать работу в середине весны, когда окончательно установится погода. Подарила эмблему — летучую мышь, так что отныне я тоже стал считать себя фромовцем.

Совсем недавно в подземельях бывшего Пашкова дома нашли старинные монеты. А что касается нашего темного камня, возникает мысль о склепе. Возможно, где-то совсем поблизости и подземный ход в Кремль? Под рекой?

Возможно, поблизости, хотя бы в церковном дворе Николы. Там, кстати, находится тот камень, о котором говорил Жора Таланов, один из наших ребят, живший на церковке, камень, на который потом натолкнулись землекопы, в начале тридцатых проводившие газ в бывший дом священника. Землекопы камень зарыли, не полюбопытствовали даже, что же за надписи были на нем, не подняли его, значит, он сохранился и по-прежнему покоится нетронутым под землей.

Берсеневке суждено было многое увидеть, пережить и утратить.

Неожиданно выяснилось, что мы с Александром Зайцевым как бы заочно знакомы, потому что, оказывается, он бывал в нашем правительственном доме, посещал музей истории дома, а главное, мы знакомы через моего друга Владимира Куйбышева, живущего на Берсеневке с начала 30-х. Володя — сын В.В.Куйбышева, по профессии — архитектор. Фромовец Александр Зайцев провел у Володи однажды целый вечер, говорили они о трагической гибели Володиного отца, который был отравлен, беседовали о доме как об архитектурном памятнике на историческом месте, о проходящем капитальном ремонте квартир (подъезд за подъездом), в частности, о поставленном сейчас на капитальный ремонт 19-м подъезде, где когда-то жила Светлана Аллилуева — пожалуй, это была одна из первых ее самостоятельных квартир, когда она впервые вышла замуж и поселилась на Берсеневке. Кстати, мы с Артемом посетили 19-й подъезд, чтобы отвинтить первозданные квартирные номерки — все равно выбрасывают, а это часть прошлого: за каждым номерком — судьба...

И вот я опять нахожусь в стареньком фромовском особнячке на третьем этаже, но в другой, рабочей комнате, загруженной катушками с электропроводами, сейсмоприемниками, самописцами; стоит талгар-регистратор и тележка для его транспортировки; лежит молот для простого механического «сотрясения почвы», чтобы талгар-регистратор фиксировал возбуждаемые в слоях почвы волны и классифицировал их; стоят и некоторые составные части георадара, который прощупывает почву энергией зондирующего импульса. Почти на всем имуществе по трафарету отпечатана фромовская «летучая мышь», но мне кажется, что на чердаке особнячка обитают и настоящие летучие мыши.

На померкших, давно не ремонтированных стенах кнопками приколоты небольшие картограммы электрических и механических разведок, или «рисуночков» — как называют их в быту геологи, различных районов Москвы, уже прощупанных и просвеченных, например, дома Пашкова, Святогорского монастыря.