Вокруг Света 1992 № 04-06 (2619-2621) - [39]

Конечно, не с понурой головой жили в неволе оставшиеся на Дону половцы. И при власти монголов они еще неплохо держали в руках шашки — разбили в XIV веке нагрянувшего к ним великого завоевателя Востока Тамерлана. Хромой Тимур едва спасся бегством, потеряв множество людей... Но на большее половцев уже не хватило. Почему не хватило? Что их остановило в момент, когда они вновь почувствовали желанный вкус победы? Этот вопрос меня очень заинтересовал. И я принялся искать ответ на него. В работе английского историка Дж.Флетчера «О государстве русском», которую он написал в XVI веке, будучи послом в России, я нашел упоминание о какой-то хитрости, придуманной Иваном Дмитриевичем Вельским, с ее помощью Москва избавилась от уплаты унизительной дани своему южному соседу. Правда, в чем состояла эта хитрость, в названной работе не упоминалось.

Требовалось найти механизм плутовства.

Я решил, что обман был в духовной области, в религии, ведь только небесная сила могла выбить из седла честолюбивых степняков. Всякую физическую силу они уже вновь ломали сами.

По-моему, русские схитрили с иконой. Божьим образом обманули половцев!

Тогда, в XIV веке, в Москве появилась новая икона, ставшая символом Москвы и названная Московской. Помните, святой Георгий-воин на коне... Не икона то была — подарок дьявола. К такой мысли я пришел, когда обратился к житию святого Георгия-воина.

Святой Георгий покровительствовал воинам и скотоводам, был образцом воинской верности и искусства... Впрочем, я, кажется, говорю известное. Однако убежден, далеко не всем известно, как он победил змея. А победил он не копьем, а «крестом и словом». Молитвою одолел зло! Вот за что Георгий стал святым даже с мечом в руке — за истинно христианский поступок... Ибо записано в Законе Божьем «не убий».

На новой же Московской иконе этот христианский сюжет был забыт. Факт убийства исказил его!..

Я, чтобы убедиться в собственной правоте, ходил за советом к реставраторам-иконографам, был в соборах Московского Кремля. И верно: прежде, до XIV века, святой Георгий-воин всюду изображался иначе — человеком почтенного возраста, будто опирающимся на меч. Ни змея, ни копя, ни убийства на иконах, конечно, не было!

 

Почему столько внимания я уделяю змею? Да ведь змей или дракон, согласно преданию степняков, был символом половцев, их прародителем. Этот символ лишь еще раз подтверждал то, что половцы пришли из Центральной Азии, с Востока, где образ змея до сих пор в особом почете у многих народов. Трудно представить себе всю сокрушительную силу того морального удара, который получили степняки, занятые войною с монголами: от них отвернулся сам святой Георгий. Бог отвернулся от них! И тут же последовал новый удар — уже на Куликовом поле... Степь медленно теряла желание сопротивляться. С Азовских походов Петра I пошло массовое обрусивание степняков: из тюрков стали делать славян.

Начались свирепые карательные экспедиции в половецкие станы — и новые российские земли уже захлебывались в крови. Восстания и бунты половцев в XVII — XVIII веках вспыхивали одно за другим. Но все они почему-то вошли в отечественную историю лишь как крестьянские бунты, а не как освободительные войны половецкого народа. Увы!.. Вот что писал, например, русский историк С.М.Соловьев об окончании булаввиского бунта: «...4-го ноября Долгорукий явился и сюда; воры вышли на бой, но не выдержали натиска царских войск и обратились назад в городок; победители ворвались и туда по пятам, выбили казаков из городка, гнали до Дона, рубя их без милосердия: 3000 человек пало трупом, много потонуло, иных на плаву пристреливали, а которым и удавалось переплыть, то померзли... Решотова станица запылала, но это уже был последний пожар. Дон стихнул». И таких исторических эпизодов, описывающих укрощение половцев, известно сотни... Оппонентам, прежде чем возражать, советую задуматься сперва над вопросом: па каком языке говорили Степан Разин и Емельян Пугачев? На каком языке отдавал команды Ермак Тимофеевич? Вспомним же наконец их знаменитый клич к атаке: «Сарынна кичку», вернее: «Сарынна къоччакъ», что с тюркского переводится как: «Да здравствуют храбрецы». Вспомним и ответный клич: «Гура-а» («Бей», «Рази»), с которым воины-степняки бросались в атаку. На половецком Дону вплоть до XIX века было двуязычие: женщины и дети говорили на родном языке — на тюркском, мужчины, служившие в русской армии, знавали и русскую речь. Не отсюда ли пошло мнение, часто встречающееся в литературе, в том же «Тихом Доне», что казака обычно брали в жены турчанок? Однако, а откуда могло на Дону появиться столько турчанок? Да еще таких синеглазых?

В ноябре 1991 года на Союзном Круге казаков в Ставрополе я рассказывал о своих архивных поисках, казаки слушали о себе со вниманием, потом до вечера держали вопросами. Однако и мне что-то перепало из информации. Подошел молодой казак (лингвист, как он представился) и буквально ошеломил меня. Оказывается, тюркский язык до сих пор сохранился кое-где в станицах Дона, только теперь он называется у казаков «домашним» языком, в котором прочно перемешались половецкие и русские слова.