Вокруг Света 1990 № 10 (2601) - [6]

Писсаро не был ни дипломатом, ни великим полководцем, как Кортес, но оба были отважны и решительны. Взять, к примеру, первый же поступок, который совершил Писарро в ранге командующего экспедицией.

Капитан Руис отплыл вдоль побережья прямо в Тумбес, но спустя две недели штормы, встречные ветры и течения вынудили его укрыться в бухте Святого Матвея. Испанцы оказались в 350 милях от Тумбеса, и все-таки Писарро сходит на берег и отправляется пешком на юг. Корабли нагоняют его, следуя вдоль побережья. Проведя тринадцать дней в тесноте на борту трех маленьких судов, боровшихся с ветром и непогодой, солдаты были измождены. Кортес в таком положении высадил бы людей на берег, дал им размяться, после чего вновь погрузил бы на суда и направился к намеченной цели. Разумеется, не стал бы он нападать ни с того ни с сего на маленький городок. А вот для Писарро синица в руках, похоже, была ценнее, чем целый журавлиный клин в небе. Поэтому после трудного перехода через полноводные реки области Коакве он разрешил своим солдатам совершить набег на маленький беззащитный город. Им повезло: они награбили золота и серебра на 20 тысяч песо, большей частью в виде грубых украшений. В 4 городе нашлись и изумруды, но лишь немногие, в том числе Писарро и доминиканский монах отец Реджинальдо де Педраса, знали их истинную цену. Писарро променял эту относительно мелкую добычу на возможность застать индейцев врасплох. Сокровища он погрузил на корабли и отправил в Панаму в расчете на то, что, увидев столь быстро добытые богатства, остальные конкистадоры наберутся храбрости и присоединятся к нему. Затем он возобновил продвижение на юг.

Награбить больше не удалось. Немногочисленные деревни, попадавшиеся на пути, были покинуты, а все имущество унесено. Так же, как в Новой Испании, все солдаты носили защитные доспехи из набивного хлопка, а всадники были в латах. Конкистадоры страдали от ужасной жары и тропических ливней. Их кожа покрывалась огромными гнойными язвами. Люди теряли сознание, умирали. Это было самое бестолковое начало кампании, когда-либо задуманной военачальником, и то, что испанские солдаты дошли до залива Пуаякиль, красноречивее всего свидетельствует об их стойкости.

Остров Пуна, судя по всему, мог стать подходящей базой. Его воинственные обитатели враждовали с Тумбесом, лежавшим всего в тридцати милях от высокогорной южной оконечности острова. Поскольку испанцы оказали им знаки дружбы, Писарро смог, воспользовавшись бальсовыми плотами, перевезти на остров весь свой отряд. Остров был большой и лесистый, здесь можно было не опасаться внезапного нападения. Писарро устроил лагерь и стал ждать подкрепления. Во время похода на юг к нему уже присоединились два корабля. Первый привез королевского казначея и других чиновников, не успевших примкнуть к экспедиции, когда она отплыла из Севильи. Второй — 30 солдат под началом капитана Беналькасара.

Почти все поступки Писарро на этом этапе свидетельствуют о тугодумстве и недостатке воображения. Из Тумбеса прибыли индейцы, и хотя Писарро знал, что они — заклятые враги обитателей Пуны, он принял их в своем штабе. А потом, когда два его переводчика, бывшие с ним в Испании, предупредили Писарро, что вожди Пуны собрались на совет и готовят нападение, он тотчас же окружил их на месте встречи и выдал жителям Тумбеса. Итогом стала кровавая резня, приведшая к восстанию, которое он так старался предотвратить. На лагерь напали несколько тысяч воинов Пуны, и испанцам пришлось искать убежища в лесу. Потери были сравнительно небольшие: несколько убитых, да брат Эрнандо Писарро был ранен дротиком в ногу. Однако впоследствии лагерь подвергался настырным партизанским атакам. Всего этого можно было избежать, проявив немного такта и элементарное понимание чувств, которые испытывали индейцы Пуны.

В конце концов пришлось эвакуироваться с острова, и когда прибыли еще два корабля с сотней добровольцев и лошадьми (кораблями командовал Эрнандо де Сото), Писарро почувствовал, что у него достаточно сил, чтобкс перебраться на материк. Судя по всему, тумбесцы уже раскусили его, но почти не противились высадке испанцев, а то сопротивление, которое все же было, быстро подавил Эрнандо Писарро с конницей. Основной отряд пересек залив на двух судах, которые впоследствии, вероятно, ушли на хорошо укрытую якорную стоянку, известную ныне под названием Пуэрто-Писарро и расположенную в нескольких милях к юго-западу от современного города.

Наконец испанцы попали в Тумбес — город, где, как гласила легенда, жили Девы короля-Солнца, где в садах висели золотые фрукты, а храмы были облицованы золотом и серебром. Однако действительность оказалась совсем другой. От города не осталось ничего, кроме крепости, храма и нескольких зданий. Люди, которые проплыли семьсот миль, а затем прошагали еще триста по ужасным болотам, продирались сквозь заросли ризофоры и джунгли, постоянно подбадривая себя видениями золотого города. Они были потрясены, когда их взорам предстали жалкие развалины. Трудно сказать, что чувствовал сам Писарро — перуанцы, перерезавшие у него на глазах плененных военачальников Пуны, должно быть, объяснили ему через переводчиков причины своей кровожадности и мстительности. И хотя он лишился возможности быстрого обогащения, которую сулило разграбление Тумбеса, зато, как оказалось, получил нечто гораздо большее — ключ к завоеванию страны.